IX Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2017

Первый и наиболее острый вопрос, с которым пришлось столкнуться почтовой администрации в деле построения системы связи, был кадровый. От работника почтового отделения требовалась не только соответствующая квалификация, но и хорошие коммуникативные способности, от которых зависела успешность и быстрота выполнения его служебных обязанностей. Понятие «квалификация» также включало в себя ряд параметров. Прежде всего, это грамотность, причем высокая грамотность, т.к. приходилось иметь дело с надписями на письмах, бандеролях и посылках. Кроме того, необходимыми были знания в области географии, как современной, учитывая быстрорастущее городское пространство Советского Союза, так и уже отмирающей, жизнь которой поддерживало пожилое население, прибывшее в Магнитогорск. Письмоносцы и газетоносцы к тому же должны были обладать «поисковыми» навыками на местности и недюжинными физическими способностями. Последнее объяснялось строительной площадкой, которую представлял собой город.

Учитывая вышесказанное, отбор претендентов на должности в почтовых отделениях Магнитогорска был достаточно строг, хотя и преломлялся на существующие реалии и острый дефицит не просто квалифицированных кадров, но и просто грамотных людей. Видимо, поэтому ежегодно на протяжении всех 1930-х годов в приказах администрации почтовых отделений присутствует вопрос о подготовке и переподготовке кадров. Так, инструктору по кадрам Бакаевой в январе 1932 года предписывалось «организовать декадник переподготовки газетоносцев и подготовить резерв 30 человек. В декадный срок организовать школу-курсы квалработников на 50 человек, подготовить программу, наметить преподавателей и хозяйственно-учебную базу» [1, л. 12 – 12 об.]. Следует обратить внимание на требования к претендентам на курсы. Это должны были быть лица не моложе 18 лет с образованием не ниже семилетки. К 1934 году ученики курсов телеграфно-почтовых работников обеспечивались стипендией, что еще раз свидетельствует, с одной стороны, о важности почты для города, с другой, о том, что существовала серьезная кадровая проблема, которая решалась на уровне Наркомата связи, ежегодно направлявшего на магнитогорское строительство квалифицированных почтово-телеграфных работников. Кадровый голод охватывал не только низовые звенья почты, но и руководящий состав.

Постоянные кадровые перебои объяснялись вполне прозаично. Прежде всего, это естественная миграция населения города, как в сторону увеличения, так и убытия. Этот общий процесс не мог обойти стороной и почтовые отделения. Кроме того, естественное желание квалифицированного работника на высокую заработную плату и достойные условия жизни. Заработная плата оставляла желать большего и была средней, если не сказать низкой, для учреждений Магнитогорска – от 60 до 120 рублей. Правда, существовали всевозможные доплаты за знание иностранного языка, работы в ночное время, компенсации за ненормированный труд [2, л. 43-43об]. Но это не решало общей проблемы.

Как и многие магнитогорцы 1930-х годов, сотрудники почтовых отделений вынуждены были мириться с бытовыми трудностями. Бараки, в которых они проживали, были переполнены и часто плохо отапливались, в некоторых даже отсутствовала столовая. Обыденностью были грязные полы, стены и, как следствие, постоянное возникновение различных инфекций. Построенные наспех, бараки со временем разрушались. Речь не было ни о полноценном ремонте, ни об элементарном оштукатуривании помещения [3, л. 15-18]. Надо понимать, что создавать какие-либо особые условия для связистов никто не собирался, в приоритете было строительство металлургического гиганта, проблемы служащих отодвигались едва ли не на третий план.

Практически все связисты находились на самообеспечении и, чтобы хоть как-то «выживать», регулярно занимались огороднической деятельностью. А тех, кто не желал этого делать, специальными приказами в выходные дни отправляли «на прополку огородов» [3, л. 122]. Там, прямо на огороде, они устраивали жилье для ночевки с субботы на воскресенье. Некоторые нерадивые работники не приезжали обратно вечером воскресенья, а возвращались утром в понедельник, а затем отказывались выходить на работу, чем вызывали бурю негодования со стороны начальства [3, л. 103-104об.]. Обычными культурами на подобных общественных участках были картошка и свекла. Для большей эффективности выращивания овощей организовывались целые огородные артели. Позднее Газетно-почтовая дирекция озаботилась созданием крольчатника и свинарника «для повседневного улучшения быта» [3, л. 130]. Особо отличившиеся работники, а также те, кто имел на себе иждивенцев, могли рассчитывать на получение продуктовых карточек. Те же, кто мог позволить себе заплатить аванс за последующее получение еды, существенно расширяли свой рацион до употребления мяса, масла, капусты, моркови и арбузов [3, л. 137]. Как видно, вопрос собственного снабжения был достаточно насущным для работников связи в 1930-е годы.

Свой отпечаток на жизнь связистов накладывали и тяжелые условия труда. Круг обязанностей был достаточно объемным. Уже в одном направлении получения и отправки корреспонденции: ее необходимо было получить на железнодорожном узле (где были постоянные задержки), разобрать полученные сообщения, рассортировать по участкам, подсчитать и записать по форме в соответствующую книгу, доставить корреспонденцию получателю. При этом четкое разделение труда в отделениях отсутствовало [2, л. 6].

Учитывая, что горожане получали и отправляли каждый месяц к 1937 году около миллиона различной корреспонденции, газет, посылок [10, С. 4], виден колоссальный объем проделываемой работы. В то же время отсутствие налаженных коммуникаций как в городе, так и за его пределами приводило к постоянной задержке корреспонденции. Как следствие, и без того вымотанные работники связи сталкивались с не менее уставшими (от работы и от бытовой неустроенности) горожанами. В данном случае приходилось находить максимум выдержки и такта, особенно если случалась нештатная ситуация. Анализируя публикации газеты «Магнитогорский рабочий», можно свидетельствовать, что нештатных ситуаций было предостаточно, а выдержка обеих сторон оставляла желать лучшего. Чаще всего дело заканчивалось скандалами и руганью, что отражалось во фразах: «нечуткое отношение к запросам населения», «грубое отношение к посетителям». Подобные ситуации объяснимы, ведь условия труда были поставлены таким образом, что, в 6-м почтовом отделении за 9 месяцев 1934 года уволились 68 человек, а еще 40 сотрудников ушли из 10-го почтового отделения, отработав неделю-месяц [11, С. 4]. Естественно, что данное обстоятельство делало штат письмоносцев неустойчивым.

В начале 1930-х годов фигура письмоносца в городе превратилась в «центральную фигуру органов связи» [12, С. 3]. От того, какого качества была его работа, зависело качество труда всего аппарата связи в целом. На постоянные жалобы от подписчиков письмоносцы мало обращали внимания, ссылаясь на «перегрузку» и физическую невозможность уследить за всем и сразу. Возможно, в этом была доля правды. Мы говорим о работе почты на огромной стройке нового города, который увеличивался в размерах ежедневно, поэтому подобные трудности работы имели место быть в условиях отсутствующей инфраструктуры. Например, в заметке «Где эта улица, где этот дом», помещенной в «Магнитогорском рабочем», говорится, что головоломки, подобные вынесенной в заголовок, «чуть ли не каждый день приходится разрешать письмоносцам». Найти при этом коменданта нужного (а может оказаться, что и ненужного) дома также представлялось достаточно проблематичным. В итоге понапрасну терялось время и труд. Автор одной заметки с горечью замечает: «Напрасно вы окидываете глазами белеющие стены бараков. Они ни о чем не говорят. А если и говорят, то не о том, о чем нужно» [13, С. 4]. Даже в протоколе заседания Президиума Магнитогорского Городского совета от 7 августа 1937 года говорится: «...наименование улиц и нумерация в городе, несмотря на специальное решение Горсовета по этому вопросу еще в 1935 году находится в неудовлетворительном, хаотическом состоянии». Там же указано: «Поручить Горотделу связи путем рекламных штампов на конвертах писем и с другими мерами способствовать внедрению среди населения новых адресов в тех пунктах города, где нумерация домов и наименование улиц уже закончена» [3, л. 481 - 481об.]. Проблема существовала, и город совместными усилиями пытался ее решить. Ко всему прочему, с 1932 года организовывались бюро по выдаче недоставленной корреспонденции, которые даже были призваны контролировать работу письмоносцев, однако и эта мера не возымела действия [2, л. 54].

В октябре 1937 года Народный комиссариат связи на всесоюзном уровне принял вид формы работников почтовых органов. Письмоносцы носили темно-синие брюки и однобортные куртки. Воротник и обшлага обшивались зеленой окантовкой. На левом рукаве – эмблема связи – зигзагообразная стрела в виде молнии и крылья на фоне серпа и молота. Фуражки – черные со светло-синей окантовкой и пятиконечной звездой с эмблемой связи в центре. Костюм женщин-письмоносцев включал синие юбки, куртки и береты установленного образца. Руководители высшего и среднего звена имели в форме другие особенности: двубортные пиджаки, золотые пуговицы и звездочки с золотой окантовкой на воротнике (высшие), серебряные пуговицы и звездочки (средние) [13, С. 4].

В 1940-х годах существенно расширился круг должностей в учреждениях связи: бодистки (телеграфисты, работавшие на телеграфном аппарате Бодо), морзистки (телеграфисты, работавшие на аппарате системы Морзе), эстисты (телеграфисты, работавшие на телеграфных аппаратах СТ-35) киоскеры, почтальоны (в том числе по очистке почтовых ящиков), почтовые агенты, статисты, сортировщики, шоферы, коновозчики, экспедиторы. Выросла средняя зарплата почтальона – теперь она составляла 310 рублей, телеграфисты получали 430-440 рублей [4, л. 40]. За выслугу лет назначалась дополнительная выплата от 10 до 40% от суммы заработной платы [4, л. 65]. Дополнительный заработок могли получить более опытные связисты за обучение стажеров – 100 рублей в месяц, а также премию 100 рублей при условии, что ученик сдаст квалификационный экзамен на оценку не ниже «хорошо» [4, л. 78]. За хорошие производственные показатели выплачивались премии в честь праздников – в Международный женский день и т.д.

В первые месяцы войны Магнитогорское отделение связи улучшило свою работу: четче стала доставка писем, газет, почтальоны не считались со временем, чтобы исполнить свой служебный долг. Но связистам Магнитогорска не надолго хватило выдержки. Сказывалась усталость, вызванная повсеместным переходом городского отдела связи на восьмичасовой рабочий день и семидневную рабочую неделю [14, С. 4]. Многие связисты работали на износ, и слаженный аппарат связи стал разбалтываться. В отделениях связи не было элементарных удобств для посетителя – ручки, конвертов, почтовой бумаги, царили грязь и холод, корреспонденция неделями и месяцами залеживалась на почте, почтовые ящики не замыкались. Из таких «мелочей» складывался стиль работы всего хозяйства [15, С. 4].

Тем не менее, во многих семьях почтальона ждали, как родного гостя. Оно и понятно – они приносили весточку от самых дорогих и близких людей. У многих на войне находились мужья, сыновья, отцы. В дни войны адресаты были особенно нетерпеливы - чувство тревоги надолго вошло в их повседневную жизнь. Приносили и свежую газету, где были сообщения с фронта, которые вселяли в горожан надежду. Дети узнавали подобные новости первыми и, стремясь опередить почтальона, извещали о них жильцов [15, С. 4].

С начала 1940-х прослеживается повсеместная борьба за дисциплину в учреждениях. 26 июня 1940 года Указом Президиума Верховного Совета СССР устанавливалось: рабочие и служащие, самовольно ушедшие из государственных, кооперативных и общественных предприятий или учреждений, предавались суду и по приговору народного суда подвергались тюремному заключению сроком от 2-х до 4-х месяцев. За прогул без уважительной причины рабочие и служащие карались исправительными мерами - трудовыми работами по месту работы на срок до 6 месяцев с удержанием из заработной платы до 25 %. Обязательное увольнение за прогул без уважительных причин было отменено. Народные суды все подобные дела должны были рассматривать не более чем в 5-дневный срок и приговоры по этим делам приводить в исполнение. Директора предприятий и начальники учреждений за уклонение от предания суду лиц, виновных в самовольном уходе с предприятия и из учреждения, и лиц, виновных в прогулах без уважительных причин, также привлекались к судебной ответственности [5].

По материалам делопроизводственной документации известно, что этот указ исполнялся исправно. Суду предавали за невыход на работу по причине внезапного отъезда из Магнитогорска, за возвращение с обеденного перерыва на 40 минут позже положенного. К слову, на радиоузле перерыв был установлен с 13 до 14 часов для всех работников за исключением сменных дежурств. В другое время перерывы были строго запрещены [8, л. 13]. Строгий выговор можно было получить за опоздание на работу на 20 минут, если это произошло впервые; а также за разговоры с посторонними лицами во время рабочего дня [5, л. 19].

Один из самых курьезных случаев произошел с сортировщиком Дударевым. Тот был отправлен в почтовом вагоне для сортировки газет, но, не доехав до станции Карталы, зашел на другой станции в буфет, напился и сортировать газеты был уже не в состоянии. В итоге газеты привезли не рассортированными. Более того, Дударев не приезжал в Магнитогорск еще 3 дня, все это время пил не переставая в Гумбейке. Нерадивого связиста отдали под суд [6, л. 49].

Сохранялась практика работы на земле. Так, по решению начальства, одну из уборщиц телеграфа командировали на 15 дней в Нагайбакский район для заготовки сена, а другого связиста в п. Буранный на уборку урожая. Необходимо отметить, что за эти работы зарплата выплачивалась в размере 50% от основной ставки. Без удел не оставались и руководящие кадры – несколько лет подряд тех отправляли на курсы начальников отделений в Тюмень [5, л. 61].

По-прежнему в ведении Городской конторы связи находились жилые помещения: 6 бараков, 4 жилых дома и 3 дома индивидуального образца, наиболее приспособленных для жилья. Отсутствие ежегодного текущего ремонта домов и бараков переводило такое жилье в разряд ветхого, а затем и вовсе приходящего в негодность. Капитальный ремонт контора связи не видела смысла проводить ввиду ветхости. К концу 1940-х годов в планах появился снос временного жилого фонда, коим являлись бараки, и переселение жителей в новые кварталы Правобережного района [8, л. 17].

Таким образом, жизненные и трудовые проблемы письмоносцев в городе Магнитогорске в 1930-1940е гг. носили комплексный характер и имели ряд особенностей. Прежде всего, отсутствие конкуренции среди соискателей рабочего места ввиду непрезентабельности должности и, как следствие, проявление недостаточной мотивации к подобному труду. К тому же, в условиях строящегося города, а затем военного и послевоенного времени отсутствовала должная учебная база для подготовки новых кадров и переобучению имеющихся. Несомненно, сказывались плохие условия работы, связанные с отсутствием инфраструктуры и коммуникаций в Магнитогорске. Подытоживали названные проблемы трудные условия жизни почтовых работников и явное халатное отношение руководителей к выполнению своих обязанностей в деле улучшения быта и условий труда, неумение организовать рабочий процесс коллектива таким образом, чтобы не было текучки персонала и претензий со стороны получателей газет и частной корреспонденции.

Список использованных источников и литературы:

1. МКУ МГА. (МКУ Магнитогорский городской архив) Ф. 10. Оп. 1. Д. 7.

2. МКУ МГА. Ф. 10. Оп. 1. Д. 240.

3. МКУ МГА. Ф 42. Оп. 1. Д. 2.

4. МКУ МГА. Ф 42. Оп. 7. Д. 5.

5. МКУ МГА. Ф 42. Оп. 7. Д. 2.

6. МКУ МГА. Ф 42. Оп. 7. Д. 3.

7. МКУ МГА. Ф 42. Оп. 7. Д. 4.

8. МКУ МГА. Ф 42. Оп. 7. Д. 18.

9. История России. 1917 - 1940. Хрестоматия / Сост. В.А. Мазур и др.; под редакцией М.Е. Главацкого. Екатеринбург, 1993

10. Малинин А. О работе почты. Магнитогорский рабочий. 1934. 5 декабря

11. Карпов. Речь идет о письмоносце. Магнитогорский рабочий.1935. 4 января

12. Крымский. Почтовые путаники. Магнитогорский рабочий. 1935. 21 января

13. Почта Магнитогорска. Магнитогорский рабочий. 1937. 22 января

14. Ухов Е. Улучшение показателей. Магнитогорский рабочий. 1941. 30 сентября

15. Тюрина А. Дела почтовые. Магнитогорский рабочий. 1943. 20 марта

Код для цитирования: Скопировать