VIII Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2016

В русской литературе, да и не только в ней, традиционно веками сложилось несколько высокомерное мнение о женской поэзии как о совершенно другой, в корне отличающееся от настоящей, т. е. «мужской» поэзии. Не высказывая сразу своих мнений по этому поводу, мы в данной работе лишь хотим остановиться на такой ее основной тематике, как тема любви, которая по сложившемуся мнению читателей и критиков является основной и чуть ли не единственной в женской поэзии всех времен.

Художественное мышление поэта находит отражение в его идиостиле, который в свою очередь «маркируется» такими мелочами», как интонация, детали, словесные и художественные образы и т.д. Сопоставление в этом плане двух авторов, живших и творивших в одно историческое время и «вскормленных» продуктами такой изысканной «кухни поэзии, как Серебряный век, с его различными течениями модернизма, нам кажется весьма интересным.

"Реалисты всегда являются простыми наблюдателями,– когда-то сказал Бальмонт, – символисты всегда мыслители". Но для того, чтоб предмет утрачивал свои реальные черты и перерастал в символ, нужно не наблюдать, а по-шопенгауэровски созерцать, нужен взгляд пессимиста. Однако постоянная тьма тяжела и принадлежащей нам душе, и не принадлежащему нам сердцу. Можно ли вслед за Федором Сологубом постоянно восклицать: "О смерть! Я твой. Повсюду вижу одну тебя - и ненавижу очарования земли"? (Ф.Горенштейн. Последнее лето на Волге)

Если из многообразия тем взять только тему любви, то А.Ахматова воспринимается преимущественно как певица несчастной трагической любви, а М.Цветаева – как певец своевольной, капризной любви. Стихотворения Ахматовой добавляет к образу поэта еще одну грань: это женщина трагической судьбы, пострадавшая от преследований Советским государством, пережившая драму матери и жены, когда близкие ей люди находились в тюрьме. А М.Цветаева, хотя и претерпела немало лишений «благодаря» Советской власти, – не воспринимает их, не смиряется, не признает своего поражения.

Возьмем первые попавшиеся стихотворения о любви двух великих поэтесс русской литературы. Это стихи «Под лаской плюшевого пледа » М.Цветаевой и «Я не любви твоей прошу» А.Ахматовой. Уже в первых строках задан основной тон, нерв» стихов. У Цветаевой виден чисто мужской тип мышления и, вообще, восприятия мира со всеми его подарками и лишениями – размышления, логические умозаключения. Ахматова, как настоящая женщина, обращается, апеллирует к мужчине, к его чувству справедливости, она все-таки, подсознательно, ставит его выше женщины. У Цветаевой собеседник не мужчина, она «не удостаивает» его быть своим собеседником. Она, т. Е. ее ум самодостаточен, она беседует с собой, разум анализирует вчерашний неосознанный порыв души. Душа у нее под контролем разума. У Цветаевой преобладает мужской стиль мышления и изложения. У нее, можно сказать, западный, мужской, прямолинейный и самоуверенный ум. У Ахматовой женский ум, женская логика, чувствуется мягкая славянская натура.

О мужском взгляде М Цветаевой на мир говорит даже интерпретация любви как поединка своеоволий (у Ф.И.Тютчева любовь – «поединок двух душ»). Если даже вчера душа безоглядно бежала за призрачным счастьем и на миг поверила в его возможность, сегодня холодный рассудок трезво анализирует и выводит логические умозаключения, старается все «расставить по полочкам». У Ахматовой – спокойный, даже просительный тон в обращении к любимому, в ее речи слышится затаенная обида, упрек – чисто женские уловки и хитрости женского ума и логики. И спокойный, немного менторский тон, который не переносят мужчины (становится понятно, почему героине предпочли другую, «этих дурочек» (из стихотворения). Цветаева – подруга, сверстница, непредсказуемая, своевольная, именно этим ее героиня привлекает мужчин. Именно поэтому ее героиня – любимая, но ей этого мало, ей нужно обязательно «победить»: «Так и не знаю: победила ль? Побеждена ль?». А Ахматовой – мудрая, спокойная, уверенная в своей правоте женщина, чувствующая свое превосходство и даже подчеркивающее это (невыгодная позиция в извечной оппозиции «мужчина – женщина»), отсюда – несчастье, роль брошенной любимой. Но она упорно не признает своего поражения: «И чем могла б тебе помочь? От счастья я не исцеляю».

У Марины Цветаевой в стиле – предельная напряженность эмоционального тона, исповедальная интонация, которая задает ее стихотворениям чрезмерную интимность. Читатель до сих пор видел Цветаеву прежде всего через призму ее трагической судьбы, а произведения, ею созданные, привлекали своей вопиющей непохожестью на основную массу стихов, создаваемых на протяжении XX века национальной традицией. Здесь уместно вспомнить наставления умных людей: Не читайте только одним умом. В процессе чтения пристально наблюдайте за “откликом чувств”, за восприятием, исходящим из вашей глубины. Стихотворения М.Цветаевой подпадают под эти требования.

Широко известно, что любовную лирику А.Ахматовой отличает глубочайший психологизм. Ей, как никому, удалось раскрыть самые заветные глубины женского внутреннего мира, переживаний, настроений. Для достижения потрясающей психологической убедительности она пользуется очень емким и лаконичным художественным приемом говорящей детали, которая, западая в память- участников кульминации личной драмы, становится «знаком беды». Такие «знаки» Ахматова находит в неожиданном для традиционной, поэзии обыденном мире. Это могут быть детали одежды (шляпа, вуаль, перчатка, кольцо и т. п.), мебель (стол, кровать и прочее), меха, свечи, времена года, явления природы (небо, море, песок, дождь, наводнение и т. п.), запахи и звуки окружающего, узнаваемого мира. Именно эти «мелочи быта» наряду с доминированием чувства над разумом в ее стихотворениях позволяет говорить о женской интонации и женском складе ума Ахматовой. Даже знаменитый лаконизм (в обращении к любимому создает менторский тон, который не переносят мужчины) Ахматовой говорит не в пользу ее героини в вечном «поединке двух душ» (Тютчев) – любовном поединке.

Литература:

1. http://www.e-reading.by/bookreader.php/15703/Gorenshteiin

Код для цитирования: Скопировать