VI Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2014

В результате межкультурной коммуникации в лингвокультурное пространство любого языка проникают инокультурные реалии, формирующие в сознании реципиента уже принимающей лингвокультуры абсолютно новый опыт взаимодействия с объективной реальностью, а потому изменяющие или корректирующие картину мира принимающей лингвокультуры. Данные изменения закрепляются в когнитивных структурах, репрезентирующих новые смыслы в структуре индивидуальной картины мира и вербализующихся либо в неизменном виде на языке адстрата (как пришлого в широком смысле), либо ассимилированном в виде производных на базе данных лексем. В данном исследовании мы анализируем смыслопорождающий потенциал греческих философских категорий, или пассажей, заимствованных в немецкий язык, однако мы рассмотрим репрезентативный в отношении окказионального смыслопорождения язык экзистенциалистских текстов М. Хайдеггера, также проанализируем возможности данных концептуализированных понятий актуализировать определенные участки когнитивной сферы для построения неузуального многомерного смысла.

Смыслопорождение на базе греческих философских заимствований является одной из наиболее широко реализованных форм опредмечивания и повторного порождения новых смыслов в языке немецкой аналитической и экзистенциальной философии. В языке-доноре некое понятие объективирует когнитивную структуру, вербализующуюся на третьем уровне абстракции, в данном конструкте уже присутствует некий обобщенный опыт представителей исходной лингвокультуры, более того он является концептуализированным, так как выступает в качестве некоей философской категории в текстах греческих философов, а значит уже обладает неким многомерным смыслом. Но на этом процесс рецепции новой когнитивной категории принимающей лингвокультурой может прерваться, но чаще происходит надстройка новых смысловых оттенков, релевантных для принимающей лингвокультуры и для конкретного автора. Большинство ученых различают в процессе заимствования лексических единиц две тенденции: 1) полное или частичное концептуальное интегрирование в систему парадигмальных отношений в принимающей лингвокультуре, чаще всего в виде интернационального понятия; 2) разрушение и нивелировка лингвокультурной самобытности [6].

Приращивание и превращение смысла при заимствовании концептуализированного понятия представляет собой некую порождающую модель вербализации интенциально релевантной структуры в уже порожденном конструкте, её механизмы действуют как на уровне обыденного языка, хотя в данном случае они не столь явны, так и в порождении неузуальных смыслов, например, философских текстов – главным условием порождения нового многомерного смысла является обращение к феноменологической рефлексии над имеющимся, заимствуемым конструктом, что обеспечивает интеграцию и дальнейшее функционирование в системе парадигматических отношений концептуализированных понятий конкретного философа в виде декодирования и интерпретации в философском дискурсе некоторых суперструктур интенциально релевантных ноэм в абсолютно новом или переосмысленном виде. «В узловых точках суперструктуры смысла ассоциативным образом пересекается ноэматика и феноменология – интуитивное и осмысленное, докса и парадокс – речемыслительный процесс работающий наравне с прагматическим воздействием и действием в объективной реальности» [1, с. 114].

С помощью различных механизмов трансформации смысловой суперструктуры – и, прежде всего, «повторного распредмечивания смысловых структур в соответствии с концептуально-валерной системой принимающей лингвокультуры и определения валерности узловых квантов «определения места элемента структуры в акте порождения личностного смысла» [2, с. 12] – происходит вплетение чуждого как лингвокультуре, так и конкретному автору концептуализированного смысла в синтагматическую и парадигматическую системы собственной когнитивной картины мира.

Необходимо отметить, что «в языке “срабатывает” своего рода защитный механизм – чужой материал язык относительно быстро делает своим» [5, с. 78].

Процесс когнитивного переразложения структуры некоей области объективной реальности, вербализованной в заимствованном конструкте, можно разделить на следующие этапы:

1) объективация нового знания в принимающей лингвокультуре – восприятие новой когнитивной структуры;

2) этноспецифическое переосмысление когнитивной информации, опредмеченной в заимствованном конструкте;

3) продуктивное использование заимствованного конструкта в языке принимающей лингвокультуры с аналогичным или переосмысленным внутренним содержанием;

4) переструктурирование когнитивной области, лежащей в основе когнитивной структуры, опредмеченной заимствованным конструктом, в соответствии с концептуально-валерной системой принимающей лингвокультуры в случае несовпадения опытных баз лингвокультуры-донора и принимающей лингвокультуры;

5) использование заимствованного конструкта (уже адаптированного языковой системой принимающей лингвокультуры) для порождения новых смыслов, приписывание ему деривационной активности, в случае актуализации когнитивного опыта, объективированного в заимствованном конструкте, его обработки и полного освоения принимающей лингвокультурой.

Рассмотрим некоторые заимствованные из греческих текстов образования, возникающие в ходе применения трансформаций переразложения и повторного распредмечивания квантов смысловой суперструктуры: Хайдеггер порождает новые содержательные единства параллельно к уже имеющимся в греческом языке, описывает и этимологически разлагает их в пассажах, построенных на основании герменевтического круга и тем самым выводит новые понятия. Но часты случаи, когда автор обращает внимание лишь на новое слово, оставляя первое его значение, имеющееся в узуальном употреблении, без внимания:

Der griechische Ausdruck φαινόμενον, auf den der Terminus »Phänomen« zurückgeht, leitet sich von dem Verbum φαίνεσθαι her, das bedeutet: sich zeigen; φαινόμενον besagt daher: das, was sich zeigt, das Sichzeigende, das Offenbare; φαίνεσθαι selbst ist eine mediale Bildung von φαίνω, an den Tag bringen, in die Helle stellen; φαίνω gehört zum Stamm φα- wie φώς, das Licht, die Helle, d. h. das, worin etwas offen-bar, an ihm selbst sichtbar werden kann. Als Bedeutung des Ausdrucks »Phänomen« ist daher festzuhalten: das Sich-an-ihm-selbst-zeigende, das Offenbare. Die φαινόμενα, »Phänomene«, sind dann die Gesamtheit dessen, was am Tage liegt oder ans Licht gebracht werden kann, was die Griechen zuweilen einfach mit τάδντα (das Seiende) identifizierten[8, S. 28]. / Греческое выражение φαινόμενον, к которому восходит термин «феномен», производно от глагола φαίνεσθαι, который означает: казать себя φαινόμενον означает поэтому: то, что показывает себя, самокажущее, очевидное; само φαίνεσθαι. – медиальная форма от φαίνω, выводить на свет, приводить к ясности; φαίνω принадлежит к корню φα- как φώς свет, ясность, т.е. то, в чем нечто обнаруживает себя, само по себе способно стать видимым. Как значение выражения «феномен» надо поэтому фиксировать: само-по-себе-себя-кажущее, очевидное, φαινόμενα «феномены», суть, тогда совокупность того, что лежит на свету или может быть выведено на свет, что греки временами просто отождествляют с τά δντα (сущее).[7]

Подобный опыт языкового разложения, похожий на химический анализ элементов, так же свойственен языку М. Хайдеггера, как и синтез слова из нескольких основ, которые частью ведут к образованию формально новых слов, частью – к уже объяснённым и рассмотренным содержательным новообразованиям. У исследователя, который хорошо разбирается в словарном запасе языка, возникает впечатление, что исходным пунктом для новообразования служат уже имеющиеся в языке-доноре слова, однако при ближайшем рассмотрении, совершенно точно можно сказать, в каком направлении идёт это смыслопорождение. Если речь идёт об анализе, тогда содержание исходного конструкта более или менее ясно, при синтезе же, напротив, содержание формального параллельного понятия отделяется от такового в новообразовании и не несёт никакого сопутствующего значения:

Das »Sein« ist der »allgemeinste« Begriff: τό δν έστι καθόλου μάλιστα πάντων. Illud quod primo cadit sub apprehen-sione, est ens, cuius intellectus includitur in omnibus, quaecum-que quis apprehendit. »Ein Verständnis des Seins ist je schon mit inbegriffen in allem, was einer am Seienden erfaßt.« Aber die »Allgemeinheit« von »Sein« ist nicht die der Gattung. »Sein« umgrenzt nicht die oberste Region des Seienden, so-fern dieses nach Gattung und Art begrifflich artikuliert ist: οΰτε τό δν γένος [8, S. 3]. / «Бытие» есть «наиболее общее» понятие: τό δν έστι καθόλου μάλιστα πάντων.Бытие есть наиболее общее из всего бытие не есть также и род. «Некая понятность бытия всякий раз уже входит во всякое наше восприятие сущего». Но «всеобщность» «бытия» не есть как таковая всего рода «Бытие» и не очерчивает обобщенноую область сущего, насколько последнее концептуально артикулировано по роду и виду: οΰτε τό δν γένος. [7]

Повторное распредмечивание смысловых структур в соответствии с концептуально-валерной системой продуцента / реципиента – данный вид трансформации имеет в своей основе константу модальности. Как М. Хайдеггер поступает, например, с понятием Ekstase, переразложенным и возрожденным в соответствии с интенцией автора, в его системе координат: Ѐκστασις (экстаз) понимается в норме как слово из области чувств, как допустим Erregen (волнение), Freude (радость), Erschütterung (потрясение), но оно не имеет ничего общего с хайдеггерским Ek-stase, ek-statisch, которое строится из греческих слов как hinausstehen рядом с Hinausstand – термином для трансцендентальной структуры человеческого суждения. Напротив Ek-stase в «Бытии и Времени» указывает на другой феномен – Zeitlichkeit (временность), Хайдеггер сам указывает, что в основе его рассмотрения времени лежит интерпретация Аристотелем того же явления. Таким образом, его термин Ek-stase идёт от греческого слова, στατός (неподвижный) и порождается по-новому, на луче феноменологической рефлексии: Хайдеггеру для вербализации особого типа отношений во временной парадигме не хватает узуальных zeitlich (временной), vergehend (преходящий) и синонимичных лексем, а потому, узрев в узуальном существительном Ekstase структурные компоненты, этимологически имплицитно опредмеченные как отрицание какого-либо качества, и наличие неизменности во времени (статичности), актуализируя данные узловые элементы суперконструкта, он порождает Ek-stase в таких выражениях, как: Bei der Aufzählung der Ekstasen haben wir immer die Zukunft an erster Stelle genannt. Das soll anzeigen, daß die Zukunft in der ekstatischen Einheit der ursprünglichen und eigentlichen Zeitlichkeit einen Vorrang hat, wenngleich die Zeitlichkeit nicht erst durch eine Anhäufung und Abfolge der Ekstasen entsteht, sondern je in der Gleichursprünglichkeit derselben sich zeitigt. Aber innerhalb dieser sind die Modi der Zeitigung verschieden. Und die Verschiedenheit liegt darin, daß sich die Zeitigung aus den verschiedenen Ekstasen primär be-stimmen kann [8, S. 329]. / При перечислении экстазов мы всегда именовали на первом месте будущее. Это призвано показать, что в экстатическом единстве исходной и собственной временности настающее имеет приоритет, хотя временность не возникает впервые через наслоение и последование экстазов, но временит всегда в их равноисходности. Однако внутри последней модусы временения разные. И различие заключается в том, что временение может первично определяться из разных экстазов. [7]

Взаимопроникновение и взаимосвязь узуальных, характерных для языка принимающей лингвокультуры, и новых, в принимающей лингвокультуре окказиональных, с когнитивной точки зрения, элементов внутри целостной суперструктуры смысла предполагает наличие механизмов ассоциативного достраивания и расширения фактов когнитивной реальности. Акт творения и акт переразложения смысловой суперструктуры в этом процессе являются тождественными; они репрезентируют некую разнонаправленную полилогическую форму вербального перевыражения внутреннего содержания. Смысл подобных заимствованных конструкций не дается реципиенту в принимающей лингвокультуре сразу, он должен выводиться посредством феноменологической рефлексии над понятиями, вербализующими особый тип мышления, он представляется динамичным явлением, возникающим снова и снова при каждом порождении и рецепции текста на основе инокультурных понятий и деривационных моделей.

Список литературы

1. Бредихин С. Н. Пролегомены к общей тории смысла философского дискурса (введение в иерархическую ноэматику смысловых структур): монография. Ставрополь: Ставропольское издательство «Параграф», 2012. 176 с.

2. Бредихин С. Н. Смыслотворчество как определяющая трансформация суперструктуры смысла при рецепции философского дискурса // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. Пятигорск. 2013. № 3. С. 12-18.

3. Кибрик А. А. Когнитивные исследования по дискурсу // Вопросы языкознания. 1994. № 5. С. 126-139.

4. Мамардашвили М. К. Как я понимаю философию. М.: Прогресс, 1990.

5. Маринова Е. В. Иноязычные слова в русской речи конца XX – начала XXI в.: проблемы освоения и функционирования. М.: ООО «Издательство ЭЛПИС», 2008. 496 с.

6. Привалова И. В. Интеркультура и вербальный знак (лингвокогнитивные основы межкультурной коммуникации): монография. М.: Гнозис, 2005. 472 с.

7. Хайдеггер М. Бытие и время. [Электронный ресурс]. URL: http://www.heidegger.ru/heidegger_bytie_i_vremya_screen.pdf (дата обращения: 20.10.2013).

8. Heidegger M. Sein und Zeit. Elfte, unveränderte Auflage. Tübingen: Max Niemeyer Verlag, 1967. 450 S.

Код для цитирования: Скопировать