V Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2013
«АЛЛЮЗИЯ В СОВРЕМЕННОЙ ДЕТЕКТИВНОЙ ЛИТЕРАТУРЕ (НА МАТЕРИАЛЕ ПРОИЗВЕДЕНИЙ РОССА МАКДОНАЛЬДА И БОРИСА АКУНИНА )».
КомментарииПолная версия работы доступна во вкладке "Файлы работы" в формате PDF
Прежде чем приступить к рассмотрению главной темы нашей статьи, следует дать определение самому термину «аллюзия».
Аллю́зия (лат. allusio — «намёк, шутка») — стилистическая фигура, содержащая явное указание или отчётливый намёк на некий литературный, исторический, мифологический или политический факт, закреплённый в текстовой культуре или в разговорной речи. В определении И.В. Арнольд аллюзия – «прием употребления какого-нибудь имени или названия, намекающего на известный литературный или историко-культурный факт» [4, c.25] – это стилистическая фигура референциального характера, опирающаяся на экстралингвистические пресуппозиции говорящего и слушающего, автора и читателя, на историко-культурный компонент их фоновых знаний. Индикаторами аллюзивного процесса могут служить неравноценные в лингвистическом плане языковые единицы: слово, словосочетание, высказывание. Классификация аллюзий может быть основана на таких критериях, как: 1) источник аллюзии (литературные, библейские, мифологические, исторические, бытовые); 2) степень известности аллюзивного факта; 3) наличие или отсутствие национальной окраски.
По содержанию аллюзии подразделяются на историчес кие и литературные. Исторические аллюзии строятся на упоминании исторического события или лица. Литературные аллюзии основаны на включении цитат из прецедентных текстов (часто в измененном виде), а также на упоминании названия, персонажа какого-либо ли тературного произведения либо эпизода из него. Встречаются и сме шанные аллюзии, обладающие признаками как исторической, так и литературной аллюзии [4].
Согласно классификации Р.Ф. Томаса, которую он использовал для анализа поэзии Вергилия, существует шесть типов аллюзии:
1. «Случайная» ссылка ( вид аллюзии, который « напоминает о чем – то, но только в общих чертах»; практически неприменим к новому контексту).
2. «Единичная» ссылка (аллюзия, смысл которой заключается в том, чтобы «изложить контекст и передать этот контекст новой ситуации»; самый распространенный тип аллюзии).
3. «Ссылка на самого себя» (аллюзия, заключающаяся в использовании автором отсылок к своим же собственным трудам).
4. «Корректирующая» аллюзия (в источнике аллюзии содержится значение, противоположное самой аллюзии).
5. «Очевидная» отсылка (аллюзивность « нарушает» намерение).
6. «Конфлатация» (аллюзия, которая « указывает разными путями на несколько источников одновременно»)[9].
Необходимо рассмотреть понятие «интертекст», т.к. аллюзия является одной из составляющих этого явления.
Интертекст — соотношение одного текста с другим, диалогическое взаимодействие текстов, обеспечивающее превращение смысла в заданный автором. Основной вид и способ построения художественного текста в искусстве модернизма и постмодернизма, состоящий в том, что текст строится из цитат и реминисценций к другим текстам.
Кроме аллюзии, формами интертекста могут быть: цитация (основная форма интертекстов в научной коммуникации; представляют собой формально маркированные фрагменты ранее опубликованных текстов); пересказ в форме косвенной речи фрагментов из текстов других авторов; фоновые ссылки на теорию или идеи, высказанные ранее [4,c.30-32].
В детективной прозе Соединенных Штатов Америки аллюзивность получила слабое распространение. Это произошло из – за того, что традиционный американский детектив коренным образом отличается от так называемого «классического» детектива. В американском детективе большую роль играет изображение действия в тесной связи с процессом раскрытия преступления. При этом уделяется много внимания детальному описанию персонажей и изображению теневой стороны американской жизни. Эти факторы зачастую делают использование аллюзий ненужным и неуместным. Важную роль играет тот факт, что американская детективная проза более ориентирована на массового читателя, который, как правило, не является знатоком литературы, философии и истории, и не может понять отсылок к трудам и событиям прошлого.
Среди детективных писателей США можно выделить автора, который с равным успехом совмещал в своих романах динамику действия, глубокую психологичность и хорошо развитую аллюзивность. Это классик детективного жанра Росс Макдональд (наст.имя Кеннет Миллар, 1915 – 1983). Его главный герой - Лью Арчер, частный сыщик, специализирующийся на семейных делах. Он появляется в восемнадцати романах и ряде рассказов. Жанр этих произведений можно определить как «крутой детектив» (hard – boiled fiction). Этот исконно американский жанр был создан в 20 – е годы XX века. Крепкий сюжет в «крутом детективе», в отличие от «классического», строится, по выражению Г. Анджапаридзе «не на скрупулезном собирании улик, недоступных взгляду простых смертных, а на обилии действия, частых перемещениях, погонях и щедром применении горячего и холодного оружия»[3,c.9]. Лучшие образцы этого детективного жанра («Мальтийский сокол» и «Стеклянный ключ» Дэшила Хеммета, романы и повести Реймонда Чэндлера о Филипе Марлоу, цикл Росса Макдональда о Лью Арчере) психологичны, реалистичны и могут быть отнесены к «высокой» литературе.
Произведения о Лью Арчере содержат большое количество аллюзий, т.е. отсылок к самым разнообразным произведениям мировой классической литературы. Аллюзии проявляются и в размышлениях Арчера, который, несмотря на свое мелкоуголовное прошлое, является человеком всесторонне развитым и эрудированным (не в пример многим его литературным «коллегам» из произведений в жанре «крутого детектива»), и в самом построении сюжета и развитии действия в произведениях. Макдональд также использует (но не говорит об этом прямо) аллюзии, восходящие к собственным детству и юности, когда пишет о биографии Арчера (известно, что сам писатель в молодые годы был заядлым нарушителем закона и «трудновоспитуемым»).
Перейдем к конкретным примерам аллюзий в романах Макдональда. К явным аллюзиям в произведениях Макдональда можно отнести название одного из его романов – «The Underground Man» (в русском переводе «Погребенный»). Это название является отсылкой к «Запискам из подполья» Достоевского. Кроме того, персонаж этого романа, который будет убит и «погребен», ведет себя в духе «антигероя» «Записок из подполья». Вся его сущность отражена в циничной реплике: «Миру ли провалится или мне чаю не пить? Пусть мир себе проваливается, а я буду чай пить! И с сахарцем!» [5,c.24]. Построение романа «Полосатый катафалк» повторяет собой некоторые элементы сюжета «Божественной комедии» Данте. Очередная клиентка Арчера – молодая женщина, прибывшая из мексиканского городка, где живут в основном американцы, по тем или иным причинам покинувшие США. По ее просьбе Арчер приезжает в этот городок и проводит расследование обстоятельств пропажи молодой девушки. Мисс Блеквилл – клиентка Арчера, выступает здесь в роли Вергилия, посланного на помощь Данте – Арчеру. Американский городок в Мексике выступает здесь в роли Дантова Ада, т.к. практически все его жители имели проблемы с американским законом. В этом случае, мы имеем дело с «единичной» аллюзией (согласно классификации Р. Ф. Томаса). По меткому замечанию Кормак О’Килленен, в роли Чистилища в «Полосатом катафалке» и других романах Макдональда выступает само бытие Арчера и его постоянное стремление к познанию[8, c.47]. В романе «Полосатый катафалк» присутствует также «корректирующая» аллюзия на романы Диккенса «Оливер Твист» и «Дэвид Копперфилд» (Арчер ищет пропавшую девушку так же, как главные герои Диккенса искали своих родных, в суровых условиях реальной жизни, которая мало чем отличается от Дантовского Ада). Природные катаклизмы в романах Макдональда (такие, как нефтяное пятно в самом начале романа «Спящая красавица» и лесной пожар в романе «Погребенный») можно считать историческими аллюзиями и аллегориями одновременно. В 1969 году в прибрежных водах Калифорнии действительно произошел разлив нефти [7] и сам Макдональд был инициатором общественной кампании в защиту природы от техногенных катастроф. Гигантские лесные пожары в Калифорнии также имели место быть в то время, когда Макдональд писал свои произведения об Арчере. Изображение природных катаклизмов у Макдональда является аллегорическим изображением бед американского общества и внутреннего состояния героев (лесной пожар в романе «Погребенный» олицетворяет собой жестокие и ужасные события, связанные с расследованием преступления, которые оставляют в душах главных героев своего рода «выжженную полосу»). Также изображение сил природы в таком контексте можно считать отсылкой к повести «Горячий ветер» другого классика американского «крутого детектива» - Реймонда Чэндлера.
Рассмотрим примеры аллюзий в исторических детективах Бориса Акунина. На протяжении нескольких лет Борис Акунин создает единый литературный проект, причем проект детективный. По всем законам массовой литературы, сюжеты почти всех его книг прямо или косвенно касаются одного персонажа - Эраста Петровича Фандорина.
Действие романов, героем которых является непосредственно Фандорин, происходит в пореформенной России XIX века. Б. Акунин выстраивает на первый взгляд исторически верную картину, но иногда дает свою собственную, подчас фантастическую трактовку известных событий. Весь смысл, который Б. Акунин влагает в создаваемую им историческую имитацию, выражена на обороте обложке книг из серии «Приключения Эраста Фандорина»: «Памяти 19 столетия, когда литература была великой, вера в прогресс безграничной, а преступления совершались и раскрывались с изяществом и вкусом» [6].
Исторические и литературные аллюзии наполняют уже первый роман Акунина «Азазель». Время действия в книге - 1876 год. Юный Эраст Петровичслужит в полицейском управлении письмоводителем и сталкивается с запутанным делом. Он принимается за расследование. Странное самоубийство студента - наследника крупного состояния приводит Фандорина к некоей крупной подпольной организации, в которой замешаны весьма влиятельные лица. В ходе расследования Эраст влюбляется в девушку по имени Лиза, которая трагически погибает в конце романа.
Имена главных героев Эраст и Лиза, а также любовная линия являются аллюзией на повесть Карамзина «Бедная Лиза». Можно было бы предположить, что это случайное совпадение, однако героиня Лиза Эверт-Колокольцева сама обращает внимание Фандорина на это совпадение:
«Я после того вашего прихода представляла себе всякое... И так у меня красиво получалось. Только жалостливо очень и непременно с трагическим концом. Это из-за «Бедной Лизы». Лиза и Эраст, помните? Мне всегда ужасно это имя нравилось - Эраст. Представляю себе: лежу я в гробу прекрасная и бледная, вся в окружении белых роз, то утонула, то от чахотки умерла, а вы рыдаете, и папенька с маменькой рыдают, и Эмма сморкается. Смешно, правда ?» [1,c.210].
Предпоследний роман «Весь мир - театр» подчеркивает авторский замысел вновь. Фандорин распутывает дело, связанное с театром, и вынужден идти на одну из постановок. На «Бедную Лизу» Карамзина, конечно:
«Карамзинскую повесть, считающуюся шедевром сентиментализма, Эраст Петрович очень не любил, на что у него были личные, весьма серьезные основания, не имеющие отношения к литературе»[2,c.38].
В этом романе Фандорин вновь встречает девушку по имени Лиза, в которую влюбляется. Теперь уже он обращает внимание своей возлюбленной на совпадение имен:
« Я хочу сказать, что меня поразила ваша игра во вчерашнем спектакле, -сдержаннее сказал он, всё пытаясь поймать ее уклоняющийся взгляд, задержать его.- Никогда не испытывал ничего подобного. Ну и, конечно, потрясло совпадение имен. Меня ведь тоже з-зовут Эрастом. Петровичем…
- А да, в самом деле. Эраст и Лиза, - снова улыбнулась она, но рассеянно, безо всякого тепла. - Что там за вопли? Опять скандалят…»[2,c.98-99].
Мы видим, что Акунин методично из романа в роман доказывает читателю, что любое совпадение в его произведениях - вовсе не совпадение, а продуманный прием, призванный провести параллели между авторским текстом и классикой, вызвать у читателя литературные ассоциации, а также порадовать читателя, вызвав удовлетворение от правильно прочитанной отсылки.
Роман заканчивается совсем не по правилам жанра. В финале романа «Азазель» главный злодей оказывается жив и невредим и убивает возлюбленную Фандорина накануне свадьбы. Этот поворот сюжета перекликается с концовкой романа «На тайной службе ее величества» Яна Флеминга, автора всемирно известных детективов про Джеймса Бонда.
Название террористической организации «Азазель» созвучно с персонажем М.Булгакова в романе «Мастер и Маргарита» - Азазелло. Азазель или Азазелло - негативный персонаж древней семитской и иудейской мифологии, демоническое существо. Акунин мог позаимствовать имя как у Булгакова, так и из собственно мифологии.
Помимо очевидных аллюзий есть и в романе аллюзии и завуалированные, мимолетные (например, описание некоего поручика Улича, которого ни одна пуля не брала, отсылает читателя к лермонтовскому фаталисту Вуличу из «Героя нашего времени») [6].
Одна из исторических аллюзий в романе: Гебхардт - имя человека, пытавшийся в конце книги провести эксперимент над Эрастом Петровичем. Так же звали одного из главных обвиняемых в проведении экспериментов над людьми во время Второй мировой войны на Нюрнбергском процессе над врачами.
Если мы сравним аллюзивность в романах Макдональда и Акунина, то увидим, что оба автора прекрасно владеют данным литературным приемом и являются знатоками мировой литературы. Акунин в большей степени, чем Макдональд, использует исторические аллюзии. Это обусловлено самим жанром исторического детектива, в котором он работает.
Исходя из вышесказаного, мы можем сделать следующие выводы.
Аллюзия, как показывает анализ произведений, - стилистическая фигура, содержащая явное указание или отчётливый намёк на некий литературный, исторический, мифологический или политический факт, закреплённый в текстовой культуре или в разговорной речи. Аллюзивность в произведениях Росса Макдональда и Бориса Акунина - ярких представителей детективного жанра, сочетается с динамикой действия и напряженной интригой.
Список литературы:
1. Акунин Б. Азазель М: изд-во «Захаров», 2005. 260 с.
2. Акунин Б. Весь мир театр М: изд-во «Захаров», 2011. 400 с.
3. Анджапаридзе Г. Вступительная статья // Библиотека классического зарубежного детектива. М: изд – во «Молодая гвардия», 1991. с. 5-18
4.Арнольд И. В. Стилистика. Современный английский язык. М: изд-во «Флинта», 2002. 384 с.
5.Бобрецов В. Про «это» и про «то». // Маяковский В. В. Люблю. Спб: изд. Группа «Азбука классика», 2010. стр. 5-42.
6. Ранчин А. Романы Бориса Акунина и классическая традиция URLhttp//www. coolreferat. com (дата обращения 10. 12. 2012).
7. Eastor R. Black Tide: The Santa Barbara Oil Spill and its Consequences.Delacorte Press,1972. URL http//www. dailynekux.com (дата обращения 7.12.2012)
8. Ó Cuilleanáin C. Dante in The Zebra-Striped Hearse. Torino, Italy: Traubenedizioni, 2004. 143 p. URL http// ross macdonald. сom (дата обращения 14.11.2012)
9.Thomas R.F. Virgil's "Georgics" and the art of reference "Harvard Studies in Classical Philology № 90 (1986) pp. 71-98. URL http//www.philology. com (дата обращения 16.12.2012)