X Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2018

Социальные и экономические потрясения в странах бывшего СССР на рубеже ХХ и ХХI веков вызвали многочисленные изменения в лексической системе русского языка: заимствование иноязычных слов, элементов просторечия, профессиональных и социальных жаргонов; образование неологизмов на базе уже имевшихся лексических и словообразовательных средств; семантические изменения уже существующих слов; уход большого пласта политических терминов (советизмов) в прошлое и пополнение рядов историзмов и архаизмов. Но главным в языковом процессе современности является процесс обрастания смыслового поля лексемы новыми значениями, т.е. семантическая деривация. «Постоянно осуществляется как образование новых слов, так и семантическое преобразование уже имеющихся лексем, результатом которого являются семантические дериваты» [1, с. 17].

То, что сейчас в языке происходят бурные процессы, в первую очередь, лексические, не вызывает сомнений. Расхождения во мнениях начинаются в спорах о том, «хороши» или «плохи» эти процессы, позитивны они или негативно повлияют на язык. Впечатление языковых катаклизмов дает основания многим людям говорить о кризисе, упадке современного русского языка и ставить вопрос о его сохранении и спасении. Анализ фактического материала убеждает в том, что никакого распада и кризиса нет, это нормальный процесс обновления языка как зеркала общественной жизни. Механизм семантической деривации приводится в действие как лингвистическими, так и экстралингвистическими причинами, и способствует изменению значений, которое включает в себя сужение, расширение, смещение значения, метафору и метонимию.

Языковые процессы, как и всякий процесс, не могут не включать в себя и процесс отмирания «отработавших свое» элементов языка. Поэтому среди множества языковых явлений современности новыми и позитивными можно считать три процесса:

1) К первому процессу относится уход из активного употребления в пассив целых лексических пластов, отражающих реалии и категории советской эпохи и составлявших в прошлом своеобразный языковой фон. Такие слова обладали наибольшей активностью в официальном языке и оказывали большое влияние на формирование массового языкового сознания. Это слова, связанные с коммунистической идеологией (агитипункт, активист, вахта мира, доска почета, загнивание капитализма, идейно-воспитательный, маяки производства, народ и партия едины, народный избранник, партийно-воспитательный, партийно-хозяйственный, партвзыскание, пятилетка, соцлагерь, соцреализм, спецхран и др.), т.е. так называемые советизмы.

2) Второй процесс – возвращение в активный словарный состав лексики, связанной с наименованиями «вернувшихся» в жизнь нашего общества реалий, некоторых общественных явлений (гильдия, гимназия, градоначальник, лицей, губернатор, гувернёр, атаман, аудитор, благотворительность, милосердие, милостыня, меценат, призрение, думец, казна, казнокрад, казнокрадство, костоправ, казачество, кадетский корпус, приют, прислуга, чиновник). Подобным образом вернулась с периферии массового языкового сознания лексика, в прошлом стойко ассоциировавшаяся с категориями буржуазного общества и имевшая соответствующие комментарии в предшествующих словарях («в буржуазном обществе», «в капиталистических странах») и обозначающая теперь реалии, соотносимые с российской действительностью: инфляция, мафия, коррупция, многопартийность, стачка, забастовка, стачком, неимущий, безработица, бизнес, бизнесмен, капитал, банкир. Сюда же относятся широко распространенные в современной России наименования реалий и явлений, заимствованных из социального устройства зарубежных стран (мэр, мэрия, парламент, муниципалитет, офис, фермер).

3) Третий процесс может быть назван процессом ресемантизации – он связан с восстановлением исходных значений слов за счет снятия идеологических наслоений и запретов советского времени. В советский период истории русского языка, когда, по словам Н.Бердяева, «идеологи коммунизма… низвергли религию, философию, мораль, отрицали дух и духовную жизнь» [2, с. 26], роль и функции языка трансформируются: из средства коммуникации язык превращается в средство насилия, становясь при этом объектом насилия. Тоталитарное языковое сознание формировалось не только с помощью лозунгов и прямых запретов, но и с помощью продуманных и внедряемых в сознание людей семантических искажений. При мощном идеологическом воздействии на язык оценочная модальность базировалась не на традиционных и общих представлениях о мире (добро и зло, свет и тьма, жизнь и смерть), а на знаниях и истинах, навязанных, внушенных и пропагандируемых в обществе. В результате власти добивались негативного отношения не только по отношению к семантически нейтральным словам, таким, как собственник, частный, оппозиция, диссидент, фракция и под., но и к словам, которые в мировой культурной традиции имеют положительный смысл и оценку: бескорыстие, праведность, всепрощение, покаяние, милостыня, благотворительность.

Негативным в современном языковом процессе можно назваить так называемую карнавализацию – использование вульгаризмов, нарушение литературных норм. Пренебрежение нормой нетрудно увидеть, например, в распространении забавной моды употреблять варианты колеблющихся форм, как бы подчеркивая свое нежелание разбираться как правильно, а как ошибочно. Например, ученые нормализаторы все охотнее ставят пометку «допустимо» (творо́г, доп. тво́рог, су́деб и устар. суде́б, мышле́ние и мы́шление…). Если вспомнить, что игра с формами де́вица – деви́ца, широко́ – широ́ко – признанный прием народной поэзии, если учесть, что вариативность в русском литературном языке последнего полустолетия была явно занижена, то нельзя не признать, что перед нами вполне законный индикатор времени шатких норм, сосуществования вариантов или их исторической смены.

Но, несмотря на засилие карнавальщины, интернет-языка в повседневном общении, мы считаем, что нет оснований тревожиться за судьбу русского языка. О кризисе языка можно говорить тогда, когда, по словам нарушаются его функции (коммуникативная, информационная, номинативная, когнитивная, эстетическая и другие, менее важные) или когда останавливаются или деформируются обычные языковые процессы (семантический, номинативный, словообразовательный), чего нельзя сказать о современном русском языке, который, как бы ни был «засорен», сохраняет свою функциональную активность, и даже обнаруживает повышенную интенсивность всех нормальных языковых процессов [4, с. 54-55].

Использованная литература

Тратникова А. В. Понятие семантической деривации // Актуальные вопросы филологических наук: материалы III Междунар. науч. конф. (г. Казань, октябрь 2015 г.). – Казань: Бук, 2015. – С. 53-55. Электронный ресурс: https://moluch.ru/conf/phil/archive/176/8647/ (дата обращения: 19.01.2018.

Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. – М.,1990.

Крылова М.Н. Процесс «карнавализации» русского языка и сравнительные конструкции. Электронный ресурс: https://e-koncept.ru/2016/56386.htm

Скляревская Г.Н. Состояние современного русского языка: взгляд лексикографа // Русский язык и современность. Проблемы и перспективы развития русистики. Т.1. – М, 1991.

Код для цитирования: Скопировать