X Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2018

Бельгия является примером поиска компромисса между двумя подходами интеграции мигрантов – ассимиляцией и мультикультурализмом. Политика интеграции направлена одновременно и на инкорпорацию мигрантов в принимающее общество, и на сплочение общества на основе большего разнообразия [1, c. 58].

В Бельгии миграционная политика (регулирование въезда и проживания) находится в компетенции федеральных властей, а политика интеграции в значительной степени относится к ведению сообществ (их три – валлонское, фламандское, немецкое) [2]. Но в 1994 г. правительство Валлонского Сообщества практически полностью отказалось от своих полномочий в этой сфере в пользу правительства Валлонского Региона. Таким образом, на сегодняшний момент с фламандской стороны интеграцией мигрантов занимается Фламандское Сообщество, а с валлонской стороны – Валлонский регион. Поэтому в фламандских муниципалитетах больший упор делается на культурные аспекты (образование, языковая политика), а в валлонских – на социально-экономические.

В рамках закона о Шестой государственной реформе, вступившему в силу 1 июля 2014 г., большой набор полномочий, в том числе по вопросам миграции, был передан от федерального центра сообществам и регионам. Так, помимо прочего между общинами были разделены ресурсы действовавшего ранее на федеральном уровне специального фонда (The Federal Impulse Fund for Migrant Policy), субсидировавшего проекты по интеграции мигрантов [112]. Бельгия стремится усилить взаимодействие между различными уровнями власти в вопросах интеграции мигрантов. В 2014 г. для обмена информации и координации действий была создана межведомственная комиссия, состоящая из представителей федеральных, региональных и общинных государственных структур. Бельгийские власти также поддерживают существующие неофициальные координационные механизмы, которые позволяют заинтересованным сторонам встретиться и делиться мнениями по вопросам миграции (например, COORAM – Coordination Asylum Migration).

В Бельгии на политику интеграции мигрантов сильно влияет разделение страны на культурно-языковые сообщества. Самое большое различие – в подходе: в то время как миграционная политика фламандского сообщества похожа на мультикультурализм голландского образца, франкоязычное сообщество приняло подход, схожий с моделью ассимиляции, реализуемой во Франции [111]. Соответственно, это приводит к тому, что фламандские и валлонские города реализуют весьма различающиеся политики интеграции.

С этой позиции особого внимания заслуживает Брюссельский столичный регион, где проживает около 30% всех мигрантов. Брюссель избрал срединный путь и проводит политику «прагматического мультикультурализма» [111], но целостная интеграционная политика отсутствует. Скорее можно говорить о том, что она складывается из действий разнообразных институтов, принадлежащих разным уровням, которые плохо координируют свои усилия. Так, вопросами интеграции мигрантов в городе занимаются структуры, образованные двумя сообществами: фламандская Комиссия (the Vlaamse Gemeenschapscommissie) и аналогичная Комиссия франкофонов (Commission communautaire française).

Фламандская Комиссия в основном занимается оказанием финансовой помощи некоммерческим организациям мигрантов. Духу политики мультикультурализма соответствует деятельность Комиссии в сфере образования: она курирует разработку многоязычных школьных программ, которые применяются в фламандской части страны. В то время как валлонская Комиссия делает упор на помощь мигрантам в освоении государственных языков Бельгии и не склонна оказывать поддержку этническим НКО: она подчеркивает желательность «неэтнического» подхода к вопросу и акцентирует внимание на реализации общегражданских инициатив (повышение правовой грамотности, вовлечение в местное самоуправление). Доминирующая в политической жизни города валлонская часть препятствует официальному принятию принципа квотирования при приеме на работу в городскую администрацию и аффилированные с городом предприятия. Вместе с тем под давлением обстоятельств городская администрация вынуждена фактически согласиться на некоторые уступки сторонникам мультикультурализма: например, принимать на работу большее число сотрудников с миграционным прошлым, чье знание языков и культурных особенностей иммигрантских сообществ облегчает работу городских служб.

Начиная с 2000 г. в местном политическом процессе в Брюсселе произошли серьезные сдвиги. После выборов 2000 г. в городском парламенте значительно увеличилось число депутатов-небельгийцев по рождению. Чаще всего это выходцы из Марокко, их число уже приблизилось к числу депутатов-фламандцев, что угрожает нарушить сложившееся хрупкое равновесие. При этом представители других этнических меньшинств не проявляют заметной политической активности. Так, граждане из других стран ЕС не демонстрируют желания играть роль на местном политическом уровне [113].

Сегодня представители обеих комиссий стремятся оказывать большее влияние на иммигрантские ассоциации за счет предоставления им дополнительных финансовых ресурсов и включения в имеющуюся институциональную систему. Но сами мигранты не очень стремятся к тому, чтобы включаться в бельгийское общество на правах меньшинств. Тот факт, что в стране сосуществуют два культурно-языковых сообщества, приводит к тому, что у мигрантов появляется возможность выбирать между двумя моделями интеграции, которые предлагают им политические институты этих сообществ. Кроме того, в этой ситуации мигранты могут вовсе не делать никакого выбора, а подходить к этому вопросу, сообразуясь с ситуацией, как поступает сегодня большинство мигрантов в Бельгии. Опыт Брюсселя дает скорее положительный ответ на вопрос о совместимости ассимиляции и мультикультурализма в одной стране и даже в одном городе, однако эффективность мер, принимаемых на городском уровне, можно было бы увеличить, будь сама система ориентиров более целостной и непротиворечивой.

Интеграцию мигрантов в Брюссельском столичном округе нельзя считать удачной. В 2015 гг. Моленбек-Сен-Жан, один из пригородов Брюсселя неоднократно попадал в поле зрения мировой общественности в связи с террористическими актами. В коммуне с населением в 95 тыс. человек и самой высокой плотностью населения в столичном округе проживает большое число выходцев из третьих, не входящих в ЕС, стран; порядка 25–40% населения, по разным подсчетам, составляют мусульмане. По сообщениям прессы [114], выходцы из Моленбека были связаны с терактами в Мадриде (2004 г.), Париже (2015 г.), нападением в международном поезде «Thalys» (2015 г.) и на супермаркет кошерных продуктов (2015 г.). После этого эта коммуна стала рассматриваться как прибежище международных террористов и экстремистов.

Проблемы в отдельно взятом пригороде Брюсселя характерны для всего города. Долгое время в столичном регионе наблюдается процесс «джентрификации» – социально-территориального сегрегирования, в ходе которого обеспеченные индивиды в поисках спокойной и более качественной жизни переселяются из центральной части города в пригородные районы, а центральная часть города заселяется группами, подверженными социальным рискам (прежде всего, мигрантами). Происходит образование закрытых коммун и сообществ, которые отгорожены от остального городского сообщества, внутри которых складывается среда для роста преступности и разного рода экстремистской деятельности.

Увеличение притока мигрантов и беженцев в 2014–2015 гг. стало дополнительным вызовом для местной системы интеграции мигрантов. Вновь прибывающие в страну стремятся селиться поблизости от основных экономических центров и в тех районах, где уже существуют сообщества, состоящие из выходцев из одной страны или региона («мусульманские», «марокканские», «индийские» районы и кварталы). Делу интеграции мигрантов не способствует и разобщенность между правоохранительными органами разных уровней, существующая в Бельгии. Так, в Брюсселе существует 19 районов-коммун, каждая из которых обладает собственной полицией (в последнее время, однако, было осуществлено укрупнение до 6), что заметно осложняет координацию и эффективность. Несмотря на то, что местный уровень власти в Бельгии обладает возможностями для того, чтобы оказывать заметное влияние на процесс интеграции мигрантов, в силу институциональных ограничений, не все возможности могут быть реализованы.

Списокиспользованныхисточников

1. Annual report on asylum and migration policy in Belgium [Электронный ресурс]: statistic report / European Migration Network National Contact Point Belgium. – Co-funded by European Union, 2014. – 80 p. Режим доступа: http://www.emnbelgium.be/sites/default/files/publications/be_apr_2014_part_2_final.pdf

2. Bousetta, H. Active civic participation of immigrants in Belgium. Country report prepared for the European research project POLITIS [Электронный ресурс]: report / H. Bousetta, S. Gsir, D. Jacobs. – Oldenburg: Carl von Ossietzky University, 2017. – 47 p. Режим доступа: http://www.uni-oldenburg.de/politis-europe/download/Belgium.pdf

3. Doomernik, J. Modes of migration regulation and control in Europe [Текст]: special literature / J. Doomernik, M. Jandl. – Amsterdam: Amsterdam University Press, 2018. – 155 p.

4. Penninx R., Spencer D., Van Hear N. Migration and integration in Europe: the state of research [Электронный ресурс]: economic and social report / R. Penninx, D. Spencer, N. Van Hear–ESRC and COMPAS: University of Oxford, 2018. – 18 p. Режим доступа: https://sange.fi/norface/files/migration-COMPAS-report.pdf

5. Stroobants, J.-P. Molenbeek, la plaque tournante belge du terrorisme islamiste [Электронный ресурс]: article / J.-P. Stroobants // M-Europe. – 2015. Режим доступа: http://www.lemonde.fr/europe/article/2015/11/16/molenbeek-la-plaque-tournante-belge-du-terrorisme-islamiste_4810617_3214.html

Код для цитирования: Скопировать