X Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2018

Актуальность изучения эпохи крестовых походов для современного исследователя заключается в том, что для более широкого понимания сути процессов международной интеграции следует углубиться в их историю. Результатом первого крестового похода является первичный диалог мусульманской и христианской культур. Крестоносцы основывали свои государства, захватывали города и обращали их в христианскую веру, а на территории засушливой пустыни, коей является Палестина, города являлись центром торговли и экономики в целом, что приводило к смешению культур, появлению терпимости по отношению к представителям другой религии. Также не следует забывать и о столь актуальной в наши дни проблеме священной войны. Сегодня она больше проявляется в терроризме, нежели в открытых боевых действиях, но она имеет общие корни с войной конца XI века.

Предметом настоящего исследования являются мотивы, цели, наиболее значимые эпизоды и результаты Первого крестового похода1096-1099 гг.

Довольно подробно в своём сочинении «Historia Iherosolimitana» — «Иерусалимская история», в книге первой описывает события Клермонтского собора Роберт Реймсский или Роберт Монах - французский историк, аббат Сен-Реми в Реймсе.

Он участвовал в Первом крестовом походе, который и описал в своем сочинении «Historia Iherosolimitana» — «Иерусалимская история» (написано около 1110 года; напечатано в Кёльне около 1471 года, в Базеле в 1533 году, переведено на французский язык и издано в Париже в 1527 году).

Как очевидец, Роберт рассказывает о всех событиях начиная с Клермонтского собора и заканчивая победой крестоносцев над египетскими войсками в 1099 году.

Сама «История» написана около 1110 года.

В Средневековье сочинение Роберта пользовалось исключительной популярностью. Сохранилось более 80 рукописных списков текста, что существенно превосходит число других произведений на ту же тему.

В своей «Иерусалимской истории» он говорит о речи, произнесённой папой-римским Урбаном II перед, собравшейся на площади, многотысячной толпой и даже цитирует её: «В год от воплощения господня тысяча–девяносто–пятый, на пределах Галлии торжествовался великий собор, а именно в Оверне (Alvernia), в городе именуемом Клермонт (Clarus mons). На нем присутствовал папа Урбан Второй, с епископами и кардиналами. Был же этот собор знаменит большим стечением галлов и германцев, как епископов, так и князей. На соборе папа призвал всех собравшихся отправиться в военный поход, в Иерусалим для освобождения Гроба Господня от захватчиков мусульман-турок-сельджуков. Взамен папа пообещал всем отправившимся в этот поход очищение ото всех грехов и возможность безнаказанно грабить и убивать, поскольку всё это совершается во славу Господа.

Когда папа Урбан в своей искусной речи говорил все это и многое другое в этом роде, все присутствовавшие были до того проникнуты одною мыслью, что в один голос воскликнули: «Так хочет Бог, так хочет Бог!»» [1]

Одной из причин крестового похода был призыв о помощи, с которым обратился к папе римскому византийский император Алексей I Комнин. Этот призыв был обусловлен несколькими обстоятельствами. В 1071 году армия императора Романа IV Диогена была разбита султаном турок-сельджуков Алп-Арсланом в битве при Манцикерте. Это сражение и последующее свержение Романа IV Диогена привело к началу гражданской войны в Византии, которая не стихала вплоть до 1081 года, когда на престол взошёл Алексей I Комнин. К этому времени различные вожди турок-сельджуков успели воспользоваться плодами междоусобицы в Константинополе и захватили значительную часть территории анатолийского плато. В первые годы своего правления Алексей Комнин был вынужден вести постоянную борьбу на два фронта — против норманнов Сицилии, которые наступали на западе и против турок-сельджуков на востоке. Балканские владения Византийской империи также подвергались опустошительным набегам половцев.

В этой ситуации Алексей достаточно часто пользовался помощью наёмников из Западной Европы, которых византийцы называли франками или кельтами. Полководцы империи высоко ценили боевые качества европейской кавалерии и использовали наёмников в качестве ударных частей. Их корпус нуждался в постоянных пополнениях. В 1093 или 1094 году Алексей, по-видимому, направил папе римскому просьбу о помощи в найме очередного корпуса. Возможно, что эта просьба и послужила основанием для призыва к Крестовому походу.

Но всё же остаётся открытым вопрос: что же побудило простых людей внимать речи папы и следовать столь неоднозначной цели всего крестоносного движения. Об этом рассуждает в Джонатан Райли-Смит в первой главе сборника «История крестовых походов» под собственной редакцией: «…Большинство объяснений того факта, что так много людей участвовало в крестовых походах, по-прежнему сводились к тому, что его участники не обладали достаточной искушенностью и умом или что все они стремились к материальной выгоде. Последняя точка зрения получила сильную поддержку сторонников предположения, что крестоносцы были продуктом семейной стратегии экономического выживания. Еще Рансимен мог закончить свою «Историю» следующими негодующими словами: «Победы крестовых походов были победами веры. Но вера без мудрости опасна... В длинной истории взаимодействия и взаимопроникновения Запада и Востока, из которой выросла наша цивилизация, крестовые походы были трагическим и разрушительным эпизодом... Там было много отваги и мало чести, много набожности и мало понимания. Высокие идеалы пятнались жестокостью и жадностью, предприимчивостью и живучестью слепого и узколобого самодовольства. Сама священная война была не чем иным, как актом нетерпимости во имя Бога, что является грехом против Святого Духа». [3, с.2]

Вследствие этого у христиан начала зарождаться идея о том, что им нужно защитить от гонений своих собратьев и вернуть утраченные земли и святыни.

Призывы папы римского, неистовые проповеди Петра Пустынника и других религиозных деятелей вызвали небывалый подъём. В разных местах Франции, Германии и Италии наскоро снаряжались походы. Кроме того, тысячи людей стихийно собирались в отряды и двигались на Восток.

Учитывая численность будущих армий, князья и полководцы, собиравшиеся их возглавить, договорились не выступать всем сразу и двигаться по различным дорогам, с тем, чтобы соединиться в Константинополе. [2, с.11]

Но нетерпение простолюдинов, вдохновленных проповедями Петра Пустынника, было столь велико, что, избрав проповедника своим вождем, они тут же поднялись с берегов Мааса и Мозеля, и вскоре число их достигло сотни тысяч. [2, с.11]

Как и следовало ожидать, несмотря на свою многочисленность, армия Петра Пустынника оказалась неспособной к войне с регулярными турецкими частями, тем более что сразу же начались распри между разными национальностями, входившими в ее состав. Под Никеей крестоносцы были почти начисто уничтожены. Что же касается Петра, то ему удалось бежать с поля боя и вернуться к Константинополю; но с этого времени он потерял всякий авторитет и почти исчез со страниц истории. [2, с.13]

С ужасом и болью узнала Европа о судьбе своих передовых отрядов. Но те, кто следовал за ними, не пали духом и решили воспользоваться полученным уроком. И вскоре Запад увидел новые армии, несравненно лучше организованные и обустроенные, чем те, которые погибли на берегах Дуная и на равнинах Вифинии.

Дворянство Франции и прирейнских областей пустило свои сокровища на приготовление к походу. Жены и матери расставались с драгоценностями, чтобы снарядить мужа или сына; и даже отъявленные скряги продавали поместья, чтобы купить оружие. [2; с.13]

Те, кому нечего было продать, обратились к вассалам, не участвовавшим в походе; иные разоряли своих подданных, иные грабили соседние города и местечки, лишь бы добыть средства на войну. Были случаи, когда бароны закладывали феоды богатым прелатам, что дало возможность историку заметить, будто светские князья разорились за дело Иисуса Христа, а князья Церкви на этом же обогатились.

Вожди христианских армий, направлявшихся на Восток, были уже известны своими подвигами. Во главе их история и поэзия поставили Готфрида Бульонского, герцога Нижней Лотарингии. Связанный родством с династией Каролингов, он принял участие в борьбе между папой и императором, став на сторону непокорного Генриха IV, но потом раскаялся в этом и, желая замолить свой грех, решил отправиться в Иерусалим не как простой паломник, но как избавитель. [2, с.13]

Из Нормандии вел своих вассалов старший сын Вильгельма Завоевателя Роберт, соединявший в себе благородные качества с пороками, весьма предосудительными для государя. [2, с.14]

Граф Роберт Фландрский, сын упомянутого выше Роберта, ходившего ради отмаливания своих грехов в Иерусалим, легко нашел воинов в стране, где междоусобия были нормой и где народ воодушевлялся массой паломников, вернувшихся из Святой земли.

Движение французских крестоносцев не могло оставить равнодушными итальянцев. Первым среди них подал голос Боэмунд, князь Тарентский. Выходец из нормандских завоевателей Апулии и Калабрии, сын неутомимого Роберта Гискара, он не уступал отцу ни в мужестве, ни в коварстве.

К этому времени поднялись и крестоносцы Южной Франции. Они выступили под руководством, упоминавшегося выше Адемара де Монтейля и Раймунда, графа Тулузского. Епископ Адемар в качестве папского легата был как бы духовным вождем похода.

Раймунду и Адемару сопутствовало многочисленное дворянство Гаскони и Лангедока, в том числе графы Руссильонский, Оранский, де Фуа и д'Альбре, виконты Кастильон и де Тюренн, а также епископы Орана, Лодева и Толедо. Войско Раймунда, насчитывавшее до ста тысяч крестоносцев, переправилось через Рону у Лиона и, пройдя Альпы, Ломбардию и Фриуль, направилось к пределам Византии. [2, с.14]

Объединенная армия крестоносцев в полном боевом порядке подошла к Никее. Армия крестоносцев, имевшая сто тысяч конных и пятьсот тысяч пеших воинов, стала лагерем на равнине близ города. Каждая нация выбрала себе участок и обнесла его стеной либо частоколом. По идее, всеми операциями должен был руководить совет князей; в действительности же, каждый полководец самостоятельно распоряжался своими войсками, вследствие чего христианская армия представляла как бы подобие вооруженной республики. Эта грозная республика не признавала иного закона кроме чести, и взаимодействие между ее отдельными частями поддерживалось исключительно верой. [2, с.15]

Среди крестоносцев находились два отряда под начальством воевод императора Алексея. И вот накануне падения Никеи один из византийских офицеров тайно пробрался в город и предложил мусульманам подчиниться власти Константинопольского императора, намекнув, что для них это единственное средство избежать жестокой мести крестоносцев. Ему поверили, и вскоре, к великому изумлению и гневу рыцарей Готфрида и Боэмунда, на башнях Никеи взвились знамена Алексея. [2, с.16]

С боем перейдя мост через Оронт, рыцари Готфрида и Боэмунда разбили лагерь в миле от города Антиохии, который отныне на долгое время приковал их внимание. [2, с.19]

Обороной Антиохии руководил грозный Аксиан, внук Мелик-Шаха, запершийся в крепости с семью тысячами конных и двадцатью тысячами пеших воинов; к ним добавилось множество мусульман из соседних мест, укрывшихся вместе со своими семьями и сокровищами за стенами города при первых слухах о приближении крестоносцев. [2, с.20]

Однако кажущееся бездействие врага и прелесть золотой осени заставили крестоносцев забыть о спешке. Они разбрелись по соседним районам, изобильным продовольствием и злачными местами, и предались радостям жизни. Это им дорого обошлось: внезапная вылазка сарацин из города застала осаждающих врасплох и привела к большим людским потерям. Желая исправить ошибку, крестоносцы тут же совершили вторую. Они пошли на приступ Антиохии без всякой предварительной подготовки, не имея даже под рукой осадных приспособлений. Плачевный результат этой попытки заставил их наконец взяться за ум и приступить к планомерной осаде. Как и под Никеей, они разделили предместья на сектора, каждый из которых был занят определенной частью армии, и позаботились о том, чтобы прервать связь обитателей крепости с внешним миром, хотя полностью добиться этого не удалось. [2, с.20-21]

Но зима приближалась. Начались каждодневные дожди. Поля гнили под водой, затоплению подвергся и лагерь крестоносцев. Ветер сдувал шатры, ржавчина разъедала оружие и доспехи. Быстро иссякали остатки продовольствия, в полную ветхость приходила одежда, повальные болезни уносили людей и животных. Боэмунд и Роберт Нормандский устроили набег на ближайшие поселки; потом набеги стали повторяться. Но потери, которые несли рыцари, не компенсировались добычей, уменьшавшейся со дня на день. Одновременно росла смертность от болезней.

Если одних похищала смерть, то другие искали спасения в бегстве. Побеги из лагеря участились. Кое-кто уходил в Месопотамию, подвластную Балдуину, другие устремились в христианские города Киликии. За рядовыми ратниками последовали вожди. Сам герцог Нормандский отбыл в Лаодикею, и только троекратный призыв его войска именем Христа заставил его вернуться. Пытался улизнуть и Петр Пустынник, с позором возвращенный обратно Танкредом. [2, с.21]

Но вот окончилась эта страшная зима, а вместе с ней начали отступать и невзгоды: утихли эпидемические заболевания, армянские князья и Балдуин Эдесский поделились своим хлебом, Готфрид Бульонский, оправившийся после жестокой раны, вновь появился среди рыцарей, воодушевляя их своим примером, и даже египетский халиф прислал посольство, предлагая договориться о совместных действиях против сарацин и условиях посещения христианами Иерусалима. И хотя переговоры закончились ничем, крестоносцы волею случая смогли продемонстрировать египтянам свои доблесть и удачу. Как раз, когда посольство покидало их стан, Боэмунд и граф Тулузский одержали победу над войсками нескольких эмиров, шедших на подмогу Антиохии, и двести отрубленных голов побежденных пали к ногам посланцев халифа. [2, с.21]

Антиохия, осада которой началась в октябре прошлого года, попала под власть христиан в первые дни июня 1098 года. Она принесла крестоносцам огромные богатства и на короткое время впечатление полного изобилия. Пока победители пели псалмы и предавались всевозможным излишествам. Но вскоре положение изменилось. [2, с.24]

Разбив в кровопролитном сражении эмира Триполи, неожиданно напавшего на них, рыцари могли беспрепятственно идти на Иерусалим. [2, с.26]

Штурм Иерусалима начался на рассвете 14 июля. Он был массированным; все силы армии, все боевые орудия разом оказались брошенными на неприятельские укрепления. [2, с.30]

Иерусалим был взят в пятницу 15 июля 1099 года в три часа пополудни, в день и час крестной смерти Спасителя. Казалось, сам этот факт должен был побудить христиан к милосердию. Но вышло иначе. [2, с.32]

Раздраженные своими невзгодами и упорным сопротивлением мусульман, возмущенные их грязной руганью и поношениями христианской веры, затаившие с начала похода чувство мести к осквернителям Священного города, крестоносцы не знали жалости или великодушия. Страшная резня ознаменовала первые часы и дни после взятия Иерусалима. Сарацин кололи на улицах, в домах, в храмах, сбрасывали со стен и башен, не щадя ни женщин, ни детей. Город наполнился стонами и воплями жертв; мстители носились по улицам, попирая трупы ногами, обагренными кровью, и выискивали, где могли укрыться ищущие спасения. [2, с.33]

Эта победа была последней в ходе всей эпопеи, она завершила Первый крестовый поход. Свободные наконец от данного обета, после четырехлетних трудов, опасностей и невзгод князья, бароны и рядовые воины покинули Иерусалим, оставив для его защиты всего триста рыцарей. [2, с.35]

В результате Первого крестового похода рыцарями-крестоносцами были основаны:

Княжество Антиохия;

Графство Триполи;

Королевство Иерусалимское.

Священная земля христиан была освобождена от гнёта турок-сельджуков. Иерусалим был взят и освобождён, но ценой жесточайшей резни в стенах города.

Список литературы

Роберт Реймсский Иерусалимская история / Пер. М. М. Стасюлевича // История средних веков в её писателях и исследованиях новейших ученых. СПб., 1887. Т. III.

Мишо Ж. Ф. История Крестовых походов / Пер. с франц. А. Левандовский. М: Вече, 2005.

История крестовых походов / Пер. с англ. Е. Дорман. М.: КРОН-ПРЕСС, 1998. С.1-2.

7

Код для цитирования: Скопировать