IX Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2017

В настоящее время мы становимся свидетелями крупных перемен в мировой политике и структуре международных отношений. В эпоху, когда информация, равно как и дезинформация, распространяется с невиданной скоростью, меняется сама суть дипломатии, которая теперь имеет дело с более широким спектром различных сил. Можно сказать, что задачи дипломатии заметно усложнились, ведь сегодня для формирования восприятия какой бы то ни было страны становится недостаточным учитывать лишь ее политические, экономические или демографические характеристики. В качестве одного из самых важных аспектов общей оценки государства можно рассматривать то, какое впечатление оно производит на мировой арене.

В связи с этим в последние годы все более активную роль стала играть публичная дипломатия. Понятие public diplomacy впервые было предложено в 1965 г. Эдмундом Галлионом, деканом Школы права и дипломатии им. Флетчера при Университете Тафтса, для обозначения процесса, посредством которого субъекты международных отношений достигают внешнеполитических целей, оказывая воздействие на иностранную общественность [1]. Э. Галлион рассматривал «публичную дипломатию» в качестве синонима к слову «пропаганда». Однако если в английском языке термин propaganda имеет негативную коннотацию, то, введя в оборот понятие public diplomacy, американский ученый придал ему нейтральную окраску. На официальном же уровне этот термин впервые был употреблен на заседании Конгресса США в 1977 г. в докладе Комиссии Мэрфи по организации внешнеполитического аппарата [2].

В свою очередь руководитель магистерской программы по публичной дипломатии в Университете Южной Калифорнии Николас Калл выяснил, что понятие public diplomacy применялось и ранее, но имело несколько иное значение. Например, в статье британской газеты London Times от 1856 г. оно использовалось в качестве обозначения «добропорядочной дипломатии», а несколько лет спустя в американском издании The New York Times означало «открытую, не тайную дипломатию» [3].

В целом, необходимо отметить, что инструменты публичной дипломатии в различных своих формах применялись в международных отношениях на протяжении многих столетий, но концептуальное объяснение само понятие получило лишь в середине XX в., благодаря Э. Галлиону. На эти годы и пришелся расцвет публичной дипломатии, когда США и СССР, используя в своей внешней политике всевозможные методы ее реализации, боролись за глобальное лидерство.

Американский исследователь Дж. Фишер, стремясь объяснить, что представляет собой public diplomacy, писал в 1976 г. следующее: «Недостаточно быть уверенным в том, что ваши иностранные коллеги-дипломаты понимают политику вашего государства. Ее должна понять массовая аудитория, которая влияет на политику своего Министерства иностранных дел» [4]. Действительно, если раньше мировые державы добивались международного влияния путем применения силы, то с появлением ядерного оружия это стало практически невозможным. Вследствие этого приходилось искать другие способы продвижения своих национальных интересов.

Однако после окончания холодной войны, когда идеологическое противостояние прекратилось, роль публичной дипломатии заметно снизилась. Во многом это связано с тем, что в 1990 г. ей на смену пришел новый термин – soft power. Его автором является американский политолог, профессор Гарвардского университета Джозеф Най. В течение нескольких лет он развил это понятие и разработал целую концепцию, выделив «жесткую силу» государства, которая основывается на военной и экономической мощи, «мягкую силу», суть которой заключается в возможности добиваться от других желаемых результатов на добровольной основе – без принуждения и угроз, и «умную силу», которая, по его мнению, является наиболее выигрышной стратегией, и включает в себя сбалансированное сочетание «жесткой» и «мягкой» силы [5].

Кроме того, Дж. Най выразил мнение, что один из основных способов развития потенциала «мягкой силы» заключается в реализации публичной дипломатии. Он предложил рассматривать три измерения публичной дипломатии. Первое – ежедневное освещение внутренней и внешней политики и разъяснение аудитории принимаемых правительством решений. Второе измерение – «стратегическое общение», которое представляет собой целенаправленное обсуждение наиболее важных для государства политических вопросов. Третье – развитие прямых контактов с иностранной общественностью с помощью обменных программ, стипендий, научных конференций, которые позволяют иностранным гражданам знакомиться с культурой и образом жизни страны [6]. Таким образом, исследование Дж. Ная объяснило то, какими образом должна работать публичная дипломатия.

Возрождение публичной дипломатии произошло после терактов 11 сентября 2001 г. Оно проходило параллельно с борьбой против международного терроризма. Власти США стремились понять, почему эта трагедия произошла в их стране, а одновременно пытались улучшить международный имидж и оправдать свое вторжение в Афганистан и Ирак. Ричард Холбрук, бывший заместитель госсекретаря США, в интервью газете Washington Post заявил следующее: «Называйте это публичной дипломатией, связями с общественностью, психологической борьбой или – если хотите говорить прямо – пропагандой. Как вы это ни назовете, самое важное – это объяснение целей войны для миллиарда мусульман в мире» [7]. Так желание одержать победу в «битве за умы и сердца людей» снова стало крайне актуальным вопросом для Соединенных Штатов [8].

Данный факт послужил неким толчком для активизации публичной дипломатии и в других странах. В настоящее время можно наблюдать резкий рост научного и практического интереса к этой сфере [9]. Ничего удивительного в этом нет, ведь правительства стран должны поддерживать 24-часовой новостной цикл и знать, что информация, которую они передают, находится под постоянным вниманием зарубежной аудитории. Вследствие этого публичная дипломатия приобретает всё большую политическую роль и выходит за рамки простых лозунгов и других средств массовой коммуникации, которые на протяжении долгого времени ассоциировались с пропагандой или пиаром.

Классическое определение public diplomacy, которое было выдвинуто Э. Галлионом, звучит следующим образом: «это средства, при помощи которых правительства, частные группы и отдельные лица меняют установки и мнения других народов и правительств таким образом, чтобы оказать влияние на их внешнеполитические решения» [1]. Однако, кроме данного определения, существуют и некоторые другие трактовки, которые фактически не меняют основной сути. Например, американский дипломат Ганс Тач определяет публичную дипломатию как «процесс общения правительства с зарубежной аудиторией, цель которого заключается в том, чтобы иностранная общественность понимала идеи и идеалы нации, имела представление об институтах и культуре данной страны, а также о национальных целях и современной политике» [10]. Британский профессор Лидского университета Филип Тейлор рассматривает public diplomacy как «действия, которые направлены на поддержание долгосрочных отношений, защиту целей внешней политики страны и лучшего понимания ценностей и институтов собственного государства за рубежом» [11].

Если говорить о российской науке, то в нашем политическом лексиконе можно встретить два варианта перевода термина public diplomacy – «публичная дипломатия» и «общественная дипломатия». В этом и заключается определенная путаница, т.к. эти понятия нельзя отождествлять. Дело в том, что слово «общественная» переводится на другие языки как «социальная», «гражданская», «народная» [9]. Между тем гражданская (народная) дипломатия представляет собой неофициальную деятельность физических и юридических лиц, НПО, различных институтов и движений, которые напрямую не зависят от правительства, но тем не менее могут способствовать улучшению межгосударственных отношений и налаживанию сотрудничества между народами.

Следовательно, под общественной дипломатией мы подразумеваем дипломатию на уровне неправительственных организаций, экспертного сообщества, в то время как публичная дипломатия включает в себя более широкий круг деятельности. В связи с этим средства, при помощи которых одно государство стремится оказать воздействие на аудиторию другого, правильно обозначать термином «публичная дипломатия», ведь под ним мы понимаем систему взаимодействия с иностранной общественностью как правительственных, так и неправительственных образований. Следовательно, понятие общественная дипломатия является лишь одним из направлений публичной дипломатии, но никак не синонимом.

Необходимо также выделить еще одну составляющую public diplomacy, а именно cultural diplomacy, что в переводе означает «культурная дипломатия». Под ней понимается система мер правительственных и неправительственных акторов, которые стремятся достичь определенных внешнеполитических задач, используя в своей деятельности культурные механизмы. Реализуется же это на практике путем организации конференций, выставок, фестивалей, тематических недель, посвященных национальной культуре, литературе, кинематографу и т.д. [12]. С помощью распространения и популяризации культуры, науки, образования, литературы, языка за рубежом можно добиться куда большего результата, чем через угрозы, запугивания и подкупы.

Следующее направление публичной дипломатии – цифровая дипломатия (digital diplomacy), которая изначально получила свое распространение в Соединенных Штатах. Ее появление стало возможным благодаря динамичному развитию информационно-коммуникационных технологий, которые фактически позволяют стирать национальные границы и оказывать глобальное влияние на все сферы жизни общества того или иного государства. Исходя из этого, цифровую дипломатию можно трактовать как применение социальных сетей и возможностей сети Интернет в дипломатической практике правительства для содействия государственным органам в вопросах, связанных с внешней политикой, включая механизмы влияния на зарубежную аудиторию [13]. Размещая телепередачи в Интернете, распространяя определенную литературу и официальные документы, правительство способно влиять на иностранную общественность. Кроме того, в последнее время очень актуальным становится понятие «твипломаси». Оно появилось совсем недавно, когда внешнеполитические ведомства, государственные структуры, а также президенты, министры, дипломаты стали пользоваться социальными сетями и Твиттером [9]. Через свои Интернет-аккаунты они получили возможность публиковать различного рода информацию, которая находится в открытом доступе и способна определенным образом воздействовать на зарубежную аудиторию.

Еще одной формой публичной дипломатии можно назвать панда-дипломатию, которая проводится Китаем. Суть ее состоит в том, что КНР преподносит в подарок иностранному государству большую панду, национальный символ страны, тем самым выражая свою благодарность и уважение. Стоит отметить, что этот шаг способствует укреплению двусторонних отношений и налаживанию диалога.

Таким образом, public diplomacy – это обобщающее понятие, обозначающее деятельность различных акторов, как правительственных, так и неправительственных, которая призвана объяснить иностранной общественности проводимую страной внешнюю политику и побудить то или иное зарубежное государство принимать свои внешнеполитические решения в том русле, которое выгодно данным акторам. Другими словами, публичная дипломатия – это система диалога с иностранной общественностью. Однако нельзя ставить знак равенства между публичной дипломатией и пропагандой. Принципиальным отличием public diplomacy является то, что в ее методах деятельности отсутствует такой компонент, как дезинформация, а в основе работы ее механизмов лежит правильное преподнесение выгодных для государства событий. Если же говорить о связи public diplomacy и soft power, то и в данном случае два этих понятия нельзя приравнивать друг к другу, т.к. публичная дипломатия является лишь одним из инструментов мягкой силы. В свою очередь к формам публичной дипломатии можно отнести: общественную, культурную, цифровую дипломатию и др.

Список использованных источников и литературы

1. What is Public Diplomacy? // The Edward R. Murrow Center of Public Diplomacy. The Fletcher School. Tufts University. – URL: http://fletcher.tufts.edu/murrow/diplomacy (дата обращения: 11.03.2016)

2. Цатурян С. А. Общественная дипломатия США в новом информационном столетии // США и Канада: экономика, политика, культура. – М., 2010. – № 8. – С. 105.

3. Cull N. "Public Diplomacy" Before Gullion: The Evolution of a Phrase // USC Center on Public Diplomacy. – 18.04.2006. – URL: http://uscpublicdiplomacy.org/blog/060418_public_diplomacy_before_gullion_the_evolution_of_a_phrase

4. Fisher G.H. Public Diplomacy and the Behavioral Sciences. – Bloomington, 1972. – P. 4.

5. Nye J.S. Soft Power: The Means to Success in World Politics. – N.Y.: Public Affairs, 2005. – P. 63.

6. Nye J.S. Public Diplomacy and Soft Power // The Annals of the American Academy of Political and Social Science. – 2008. – Vol. 616. – P. 101-102.

7. Долинский А. Дискурс о публичной дипломатии // Международные процессы. – 2011. – Т. 9. – № 1. – С. 64.

8. Blinken A. Winning the War of Ideas // The Washington Quarterly. – 2002. – Vol. 25. – № 2. – P. 102.

9. Зонова Т.В. Современная модель дипломатии: истоки становления и перспективы развития. – М., 2003. – С. 129.

10. Hans T. Communicating with the world: U.S. Public Diplomacy Overseas. – N.Y.: Palgrave Macmillan, 1990. – P. 3.

11. Routledge handbook of public diplomacy / ed. by N. Snow, Ph. Taylor. – N.Y.: Routledge, 2009. – P. 13.

12. Мухаметов Р. С. Специфика общественной дипломатии как инструмента внешней политики государства // Известия Уральского федерального университета. – 2014. – Т. 9. – № 2. – С. 87.

13. Сурма И. В. Цифровая дипломатия в мировой политике // Государственное управление. Электронный вестник. – 2015. – № 49. – С. 222.

Код для цитирования: Скопировать