IX Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2017

Страх – одно из ранних чувств ребенка и предшествует его знакомству с предме­тами, их вредными и опасными свойствами [3].

Существуют внутрисемейные причины, способству­ющие формированию невротической личности: недоволь­ство родителей полом своего ребенка, семейные конфликты, неполный состав семьи, рождение позднего ребенка. В таких случа­ях ребенку приви­вают качества, которые ему не должны быть свойствен­ны

Младшие школьники очень чувствительны к конфликтным отноше­ниям родителей. Если они видят, что родители часто ссорятся, то число их страхов выше, чем когда отношения в семье хорошие. В конфликтных семьях очень часто недовольство между супругами выливается на ребенка. Заслуживает внимание обнаружение у детей из конфликтных семей более частых стра­хов перед животными (у девочек), стихией, заболева­нием, заражением и смертью, а также страхов кош­марных снов и родителей (у мальчиков). Все эти стра­хи являются своеобразными эмоциональными откли­ками на конфликтную ситуацию в семье.

Общение с детьми у постоянно поучающих родите­лей строится преимущественно на абстрактно-отвлечен­ном, а не на наглядно-конкретном, образном уровне. Вследствие этого ребенок учится необоснованно беспокоиться по поводу того, что может произойти, а не ак­тивно и уверенно преодолевать различные жизненные трудности. Страх, беспокойство у детей могут вызвать постоян­но испытываемые матерью нервно-психические перегруз­ки вследствие вынужденной или преднамеренной под­мены семейных ролей (прежде всего роли отца). Работающая и доминирую­щая в семье мать часто беспокойна и раздражительна в отношениях с детьми, чем и вызываются ответные реакции беспокойства.

Доминирование матери также ука­зывает на недостаточно активную позицию и авторитет отца в семье, что затрудняет общение с ним мальчиков и увеличивает возможность передачи беспокойства со стороны матери.

У девочек младшего школьного возраста не только больше страхов, чем у мальчи­ков, но их страхи более тесно связаны между собой, то есть в большей степени влияют друг на друга. Другими сло­вами, страхи у девочек более прочно связаны с форми­рующейся структурой личности, и, прежде всего, с ее эмоциональной сферой.

Как ни странно, но в семь­ях, где отец более активен, чем мать, страх у ребенка практически никогда не развивается. И, напротив, в се­мьях, где более энергична мать, картина в корне проти­воположна. Ребенку (как мальчику, так и девочке) не хватает образца поведения представителя мужского пола. Отсут­ствие стереотипа в данном случае влечет за собой страх, распространяющийся на всех мужчин. Поэтому младшему школьнику для нормального развития обязательно необходим обра­зец мужского поведения. В этом качестве может высту­пать дедушка, дядя, или любой близкий родственник.

На количество страхов оказывает влияние состав семьи. У девочек и мальчиков старшего дошкольного возраста число страхов заметно выше в неполных семь­ях, что подчеркивает особую чувствительность этого возраста к разрыву отношений между родителями. Именно в семь лет дети в наибольшей степени стре­мятся идентифицировать себя с родителем того же пола, то есть мальчики хотят быть во всем похожими на наи­более авторитетного для них в эти годы отца как пред­ставителя мужского пола, а девочки – на свою мать, что придает им уверенность в общении со сверстника­ми своего пола. И если у мальчиков отсутствие отца и защиты с его стороны, как и чрезмерно опекающее, замещающее отношение матери, ведет к несамостоя­тельности, инфантильности и страхам, то у девочек нарастание страхов зависит, скорее, от самого факта общения с беспокойной, лишенной опоры матерью.

Наиболее подвержены страху единственные дети в семье – эпицентр родительских забот и тревог. Един­ственный ребенок находится, как правило, в более тес­ном эмоциональном контакте с родителями и легко пе­ренимает их беспокойство. Родители, нередко охвачен­ные тревогой не успеть что-либо сделать для развития ребенка, стремятся максимально интенсифицировать и интеллектуализировать воспитание, опасаясь, что их чадо не будет соответствовать непомерно высоким в их представлении социальным стандартам. В результате у детей возникают внушенные, зачастую необоснованные страхи не соответствовать чему-либо, быть непризнанным кем-либо. Нередко они не могут справиться со своими переживаниями и страхами и ощущают себя несчастными.

Увеличение числа детей в семье, когда есть с кем пообщаться, поиграть, обычно способствует уменьшению страхов, в то время как увеличение числа взрослых может действовать противоположным образом, если они заменяют ребенку весь окружающий мир, создавая искусственную среду, в которой нет места сверстникам, детскому смеху, радости, проказам, непосредственному выражению чувств. Невозможность в этих условиях быть самим собой порождает хроническое чувство эмоциональной не удовлетворенности и беспокойства, особенно при нежелании или неспособности играть роли, навязываемые взрослыми. Если добавить и частые конфликты между взрослыми по поводу воспитания ребенка, когда он помимо своей воли, оказывается яблоком раздора, то его состояние становится еще более незавидным [4].

Большинство детей проходит в своем психическом развитии ряд возрастных периодов повышенной чувствительности к страхам. Все эти страхи носят преходящий характер, но они способны оживлять аналогичные стра­хи, сохраняющиеся в памяти беспокойных родителей и передаваться детям в процессе непосредственного обще­ния в семье. Большая часть страхов передается детям нео­сознанно, но некоторые страхи, а точнее – опасения, могут сознательно культивироваться родителями в про­цессе воспитания или внушаться в навязываемой систе­ме ценностных ориентации. Ввиду более тесного биоло­гического и эмоционального контакта с детьми, матери склонны в большей степени, чем отцы, передавать свои страхи, инстинктивно пытаясь оградить их от повторе­ния своих страхов. Но именно этим привлекается особое внимание к опасности, лежащей в основе того или иного страха. Это порождает тревожно-мнительный способ ре­агирования у детей как базис возникновения страхов, опасений, предчувствий и сомнений, все больше усугуб­ляя жизнь ребенка.

Продолжающийся процесс урбанизации все сильнее разделяет человека и его естественную среду обитания, ведет к усложнению межличностных отношений, ин­тенсификации темпа жизни. Прямо и косвенно, через родителей, это может неблагоприятно отражаться на эмоциональном развитии детей. В условиях большого города иной раз трудно найти друга и поддерживать с ним постоянные отношения. К тому же из-за излиш­ней опеки со стороны взрослых отсутствует достаточ­ная самостоятельность в организации свободного вре­мени вне дома.

Недостаточная двигательная и игровая активность, а также потеря навыков коллективной игры способству­ют развитию у детей беспокойства. Отсутствие эмоционально на­сыщенных, шумных и подвижных игр существенно обедняет эмоциональную жизнь, приводит к чрезмер­но ранней и односторонней интеллектуализации пси­хики. В то же время игра была и остается самым есте­ственным способом изживания страхов, так как в ней в иносказательной форме воспроизводятся многие из вызывающих страх жизненных коллизий [4]. В результа­те, чтобы устранить страхи, приходится применять уже в специально создаваемых условиях те же игры, в ко­торые могли бы играть, но не играют современные дети. Не играют же они не только потому, что живут в боль­шом построенном для взрослых городе, но еще и пото­му, что имеют слишком строгих родителей, считаю­щих игру баловством и пустым времяпрепровождени­ем. Кроме того, многие родители опасаются игр, так как боятся за детей, ведь, играя, ре­бенок всегда может получить травму.

Условно разделим все причины страха на четыре категории: интенсивность, новизна, эволюционно выработанные сигналы опасности, и причины, возникающие в социальном воздействии. Боль и громкий звук являются примерами слишком интенсивных стимулов, а незнакомые предметы или явления иногда вызывают страх из-за своей новизны. Любые ситуации, угрожающие значительной части членов вида в течение длительного времени, являются эволюционно выработанными сигналами опасности.

Врожденными детерминантами страха называют природными стимулами и их производными. Производные стимулы страха, скорее подвержены видоизменениям в опыте, чем природные, которыми являются: одиночество, неизвестность, внезапное приближение, внезапное изменение стимула, высота и боль. Стимулы страха включают в себя темноту, животных, незнакомые предметы и незнакомых людей. Многие авторы показали, что природные стимулы страха связанны с возрастом, то есть зависят от процессов развития и созревания. Можно предположить, что одиночество является наиболее глубокой и важной причиной страха, так как другие природные стимулы страха, например внезапные изменения и приближение стимуляции пугают значительно сильнее, если они появляются на фоне одиночества.

Несмотря на то, что изучением страха и связанных с ним физиологических процессов психологи занимаются уже давно, надежных критериев страха до сих пор не обнаружено. Обычное для психологии и психопатологии выделение физиологических, поведенческих и когнитивных проявлений страха указывает скорее на комплексность феномена, чем свидетельствует о ясности его понимания [2].

Таким образом, три названные группы индикаторов страха, вероятно, в достаточной степени независимы друг от друга. Отсутствие изменений в одной или нескольких плоскостях – поведенческой, физиологической или когнитивной не может быть основанием для утверждения об отсутствии страха. Наличие же этих изменений в какой-либо из плоскостей позволяет предположить наличие страха [4].

Традиционно наиболее надежными индикаторами страха считаются физиологические изменения – учащение пульса, повышение кровяного давления, изменение кожно-гальванической реакции, неприятные ощущения, а также потоотделение и мышечный тонус. Эти физиологические изменения достаточно просто и легко фиксируются как в самоотчетах, так и специальной аппаратурой, что создает иллюзию точности. Однако проблема возникает в силу не специфичности названных физиологических изменений страху. Такие же физиологические процессы могут сопровождать, например, злость или возбуждение.

Казалось бы, не менее надёжными в плане диагностики страхов должны быть поведенческие критерии – то есть особенности внешнего моторного поведения. Здесь в качестве однозначного индикатора страха специалисты называют поведенческие стереотипы бегства (избегания) или предотвращения вызывающих страх событий или объектов. То, что человек стремится избегать опасных и страшных вещей, факт в достаточной степени очевидный. Но и здесь нет особой ясности, поскольку человеку (как и любое другое живое существо) может избегать каких-либо действий просто в силу того, что предпочитает иное занятие [2].

Многие специалисты рассматривают в качестве достаточно надежных индикаторов страха невербальное поведение. Здесь принято считать, что приподнятые и сведенные к переносице брови, широко открытые глаза и приоткрытый рот на уровне невербального поведения в достаточной степени точно соответствует чувству страха.

Иногда выражения страха так очевидны, что не нуж­даются в комментариях, например, ужас, оцепенение, растерянность, плач, бегство. Но это крайние проявле­ния эмоции страха, о других страхах можно судить только по ряду косвенных признаков, таких, как стрем­ление избегать посещения ряда мест, разговоров и книг на определенную тему, смущение и застенчивость при общении.

Поскольку объединяющим началом для страха и тревоги будет чувство беспокойства, то давайте рассмот­рим проявления последнего. При остром чувстве беспо­койства ребенок теряется, не находит нужных слов для ответа, говорит невпопад невнятным, дрожащим от волнения голосом и часто замолкает совсем. Взгляд отсутствующий, выражение лица испуганное. Одновременно он совершает много лишних движений, пе­реминается с ноги на ногу, поправляет без конца одежду или становится неподвижным и скованным [1].

При состояниях хронического беспокойства и страха ребенок находится в напряженном ожидании, легко пу­гается, редко улыбается, всегда серьезен и озабочен. Он не может полностью расслабить мышцы, излишне уста­ет, ему свойственны преходящие головные боли и спаз­мы в различных участках тела. Несмотря на усталость, не удается сразу заснуть, так как мешают всякого рода навязчивые мысли, догадки, предчувствия. Сон беспокой­ный, часто ребенок говорит во сне, дыхание шумное. По­стоянно преследуют кошмарные сновидения, в которых ребенок воюет, по существу, сам с собой, со своим неосоз­наваемым «я». Характерны внезапные пробуждения с ясным сознанием, обдумыванием беспокоящих вопросов и нередко их решением. Нет «чувства сна», а есть стрем­ление как можно раньше проснуться, при этом возника­ют спешка, страх не успеть, и все начинается снова [2].

Общение у беспокойных и боязливых детей стано­вится избирательным, эмоционально неровным и, как правило, ограничивается старым кругом привязаннос­тей. Затрудняются контакты с незнакомыми людьми, трудно начать разговор, легко возникают замешатель­ство и торможение при внезапных вопросах. Особенно можно сразу ответить, собраться с мыслями и сказать самое главное. Последствия страхов разнообразны, и, по существу, нет ни одной психической функции, которая не могла бы претерпеть неблагоприятные изменения. В первую оче­редь это относится к эмоциональной сфере, когда страх пропитывает все чувства тревожной окраской. В ряде случаев страх поглощает так много эмоций, что их на­чинает не хватать для выражения других чувств, а сам страх, разрастается в психике ребен­ка, затормаживая ее. Это проявляется в исчезновении ряда положительных эмоций, особенно смеха, жизнерадостности, ощу­щения полноты жизни. Вместо них развиваются хроническая эмоциональная неудовлетворенность и удру­ченность, неспособность радоваться, тревожно-пессими­стическая оценка будущего. Подобное состояние эмо­ционального перенапряжения проявляется не только общей заторможенностью и раздражительной слабостью, но и в виде импульсивных, внезапно возникающих, трудно предсказуемых действий [4].

Наличие устойчивых страхов говорит о неспособ­ности справиться со своими чувствами, контролиро­вать их. Когда дети пугаются, вместо того чтобы дей­ствовать, они не могут остановить свои переживания. Невозможность управлять собой порож­дает чувство бессилия и безнадежности, понижая еще больше жизненный тонус, культивируя пассивность и пессимизм.

Но самое главное – если не помочь ребенку вовре­мя избавиться от страхов, он, повзрослев будет испытывать труд­ности в установлении нормальных семейных отноше­ний и, скорее всего, передаст свои волнения, тревоги, страхи своим детям [1].

Страх уродует и мышление, которое становится все более быстрым, хаотичным в состоянии тревоги или вялым, заторможенным при страхе. В обоих случаях оно теряет гибкость, становится скованным бесконеч­ными опасениями, предчувствиями и сомнениями.

Из-за нарастающей эмоциональной напряженности и боязни показаться смешным, сделать не то и не так, как требуется, уменьшаются познавательная актив­ность, любознательность, любопытство. Все новое, не­известное воспринимается с известной долей насторо­женности и недоверия, а поведение приобретает пас­сивный и излишне осторожный характер.

В некоторых случаях дети настолько устают от стра­хов, что отказываются от любых проявлений инициа­тивы и внешне производят впечатление равнодушных и безразличных людей. Фактически же это говорит о развитии защитного торможения, предохраняющего психику от дальнейших эмоциональных перегрузок. Однако при сильном или длительном страхе торможе­ние может стать настолько устойчивым и трудно обра­тимым, что психологически человек начнет умирать еще молодым, превращаясь в свою тень [2].

Культурные детерминанты страха являются результатом научения, и при ближайшем рассмотрении оказаться связанными с природными детерминантами, замаскированными различными формами неправильного истолкования, рационализации или проекции.

Более надежными индикаторами страха считаются физиологические изменения - учащение пульса, повышение кровяного давления, изменение кожно-гальванической реакции, неприятные ощущения, а также потоотделение и мышечный тонус.

Из-за нарастающей эмоциональной напряженности и боязни показаться смешным, сделать не то и не так, как требуется, уменьшаются познавательная актив­ность, любознательность, любопытство ребенка.

В некоторых случаях дети настолько устают от стра­хов, что отказываются от любых проявлений инициа­тивы и внешне производят впечатление равнодушных и безразличных людей.

Литература:

1. Вологодина, Н. Г. Детские страхи днем и ночью. – М.: Феникс, 2009. – 106 с.

2. Захаров, А. И. Дневные и ночные страхи у детей. – СПб.: Речь, 2009. – 320 с. – URL: www.koob.ru/zaharov_a_i/fears_in_children (дата обращения 28.01.2015).

3. Кулагина, И. Ю., Колюцкий, В. Н. Возрастная психология: полный жизненный цикл развития человека: учеб. пособие для студ. высш. учеб. завед. – М.: Сфера, 2009. – 464 с. – URL: http://www.psyoffice.ru/3776-kulagina-i.ju.-koljuckijj-v.n.-vozrastnaja.html (дата обращения 21.01.2015).

4. Хапачева, С.М. Роль игры в учебном процессе. / С.М. Хапачева/ Учебно-методическое пособие. Майкоп: Изд-во АГУ, 2008. -75 с.

5. Щербатых, Ю. В. Психология страха. – М.: Эксмо, 2007. – 512 с. – URL: http://www.onlinedisk.ru/file/530441/ (дата обращения 24.01.2015).

Код для цитирования: Скопировать