IX Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2017

Евгений Ефимович Левин, Семён Израилевич Сахин, Кристап Кришьянович Нейланд, Валентин Петрович Кожевников,Борис Петрович Бахтинов, Георгий Вячеславович Курдюмов –говорят ли вам о чём-нибудь эти имена?

Имена инженеров, начальников цехов, стахановцев, всех тех, чей труд был незаменим в годы Великой Отечественной войны на ММК, сохранились на страницах газет тех лет. Об их трудовом подвиге писали и пишут во многих учебниках и книгах про легендарную Магнитку военных лет.

Но, к сожалению, об учёных-металлургах, первооткрывателях, создавших высококачественные сорта металлов и сплавов, из которых были изготовлены оружие, боевая техника, до сих пор остаются неизвестными или малоизвестными. И это не случайно. Разработанные ими технологии получения металлов и сплавов военного назначения были настолько важны, что долгое время оставались засекречены. Даже спустя десятилетия после окончания войны имена учёных, сделанные ими открытия, созданные ими технологии оставались закрытыми. Их подвигу и неоценимому вкладу в победу в Великой Отечественной войне я хотела бы посвятить свою работу.

В годы войны особо ценилась техническая мысль, которая позволяла получить выигрыш во времени. Величайшим достижением инженеров и учёных Магнитки военных лет явилась разработка технологии выплавки броневой стали в обычных мартеновских цехах и прокатка броневого листа сначала на обычном блюминге, а потом на специализированном стане, что определило досрочное обеспечение танковой промышленности металлом для выпуска боевых машин.

Вклад учёных, инженеров, работающих в Магнитке в годы войны, недооценивается современниками. В своей книге «Магнитка в 1941–1945 годах. Подробности. Факты. Документы» Валерий Кучер доказывает, что благодаря учёным и инженерам, которые трудились в Магнитогорске, ММК смог добиться результатов, которые знает любой магнитогорец: «Каждый второй танк, каждый третий снаряд» – из стали, выплавляемой на ММК в годы Великой Отечественной войны. Но каким трудом мы добились этого результата, знают немногие. Попробуем разобраться в событиях тех лет.

До 1940 года в броневом производстве СССР действовали традиции, которые были установлены для прокатки корабельных плит. Эти традиции были перенесены в практику производства танковой брони. До войны было принято заканчивать прокатку броневых листов как можно в более холодном режиме их нагрева. В этом случае сердцевина плиты толщиной порядка 100-500 мм при обжатии лучше поддается деформированию. Чтобы прокатать плиту толщиной 500 мм, приходилось многократно пропускать её через валки и многократно подогревать. Оборудование не выдерживало подобных нагрузок и часто выходило из строя, «рвалось». В 1938 году для разработчиков технологии производства броневого листа стала очевидной бесперспективность таких традиций. В течение трёх лет шёл интенсивный поиск новых методов, проводились планомерные исследования в области уточнения температурного интервала прокатки броневых листов. И только в 1941 году удалось получить искомый результат. Тогда-то и были официально пересмотрены устаревшие технологические инструкции производства брони. Теперь они предусматривали значительное повышение допустимой конечной температуры прокатки корабельной и танковой брони до 800-900 градусов. [3, с. 50]. Но война внесла свои коррективы.

25 июня1941 года СНК СССР и ЦК ВКП(б) приняли постановление «Об увеличении выпуска танков КВ, Т-34, Т-50, арттягачей и танковых дизелей в III и IV кв. 1941 г.» (№ 1749). Наркомат среднего машиностроения был обязан увеличить производство танков КВ и обеспечить их поставку народному комиссариату обороны по нарастающему графику. Производство этих танков поручалось Кировскому и Челябинскому тракторным заводам.

Что же касается выпуска броневой стали для танков Т-34, то тогда ещё была надежда на потенциал Мариупольского завода имени Ильича, который обладал самым мощным броневым станом в стране. Коллектив этого стана имел опыт производства стали для изготовления броневой обшивки морских судов.

В тот момент Магнитогорский металлургический комбинат не рассматривался Советским правительством в качестве возможного преемника мариупольского броневого стана и одного из ведущих и основных поставщиков брони для танковых заводов. Более того, выпуск брони для танков КВ намечался с 1 августа 1941 года на Кузнецком металлургическом заводе в соответствии с постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР «О производстве брони и танков КВ». С этой целью другой броневой стан, с Кировского завода, был переброшен на Новотагильский металлургический завод. Перед транспортировкой этого агрегата был сделан капитальный ремонт паровой машины стана.

Валерий Кучер в своей книге «Магнитка в 1941–1945 годах. Подробности. Факты. Документы» приводит шифрограмму под грифом «Сов. секретно», которую 5 июля 1941 года директору ММК Г. И. Носову направил начальник БТУ ГАБТУ Красной Армии военный инженер 1 ранга П. И. Коробков: «Направляю Вам руководства и технические условия военного времени на изготовление, испытание и сдачу танковой брони. Разрешается снять копию с ТУ только для военного представителя ГАБТУ КА, который в ближайшее время будет прикомандирован на Ваш завод»..

Выходит, делает вывод Кучер, что технические условия на броню были официально высланы ММК только 5 июля 1941 года. Но уже до этого дня на предприятии по инициативе директора комбината Григория Ивановича Носова и других инженеров, при поддержке Наркомата чёрной металлургии Ивана Фёдоровича Тевосяна, приступили к поиску способов выплавки специальных марок стали в обычных мартеновских печах и прокатки броневого листа на блюминге № 3 – на оборудовании, которое имелось в наличии, и по собственной технологии.

Из воспоминаний Григория Носова – легендарного «народного директора» Магнитогорского металлургического комбината: «Первая военная задача нашего завода сводилась к следующему: в кратчайший срок смонтировать эвакуируемый с юга броневой стан (толстолистовой стан «4500» с Мариупольского завода имени Ильича) и начать катать броню. Встал вопрос, где установить стан. Оказалось, что он всюду будет мешать нормальному производству. В моём кабинете разгорелся горячий спор. В разгар дискуссии появляется озабоченный заместитель главного механика комбината Николай Андреевич Рыженко.

– А ваше мнение каково, где мы поставим стан? – спрашиваю я Рыженко. Он будто собирается с духом и говорит:

– Где бы мы ни поставили его, он будет не на месте. При этом на монтаж стана уйдёт слишком много времени, а его у нас нет… Вы слышали сводку.

Этого я от Рыженко не ожидал. Не думал, что он впадёт в панику; мне хочется его оборвать, даже накричать на него. Ещё не хватало, чтобы наши работники пытались ревизировать решения Москвы! Но на какой-то миг я сдержал накипевшую во мне ярость и хорошо сделал. Рыженко продолжает излагать свои мысли:

– Я уверен, что мы можем гораздо скорее в больших количествах получать броневой лист.

– Каким образом? – почти кричу я.

– Будем броневые листы качать на блюминге. Все буквально поражены».

Идея была фантастически новой и даже дерзкой. Подобного способа производства броневого листа не знала мировая металлургия. Нетрудно догадаться, чем бы для Г. И. Носова в те годы это закончилось, если (в условиях войны!) в результате был бы повреждён новый мощный металлургический агрегат.

Эта идея была поддержана наркомом тяжёлой промышленности И.Ф. Тевосяном, и через 38 дней после начала войны первый броневой лист на ММК был получен. 28 июля 1941 года впервые в мировой практике была освоена прокатка броневого листа на блюминге № 3, что резко ускорило обеспечение танковой промышленности металлом. Впервые в мировой металлургии была решена важная задача, сыгравшая большую роль в снабжении Красной Армии боевой техникой.

Магнитогорский металлургический комбинат раньше других смог подобрать для «своих» агрегатов технологию выпуска броневого металла, испытать и произвести броню для танков. Опыт Магнитки имел огромное значение для всей металлургии Урала и Сибири.

Организация броневого производства стала самым важным делом для комбината с первых дней Великой Отечественной войны. С этой целью в начале августа 1941 года на комбинате была создана новая управленческая структура – спецбюро № 1, получившее позже название «бронебюро ММК».

На коллектив броневого бюро были возложены задачи чрезвычайной значимости: разработка всей технологии и контроля производства спецсталей – от выплавки до отгрузки листов; производство броневой стали в мартеновских печах с постепенным переходом от дуплекс-процесса в «кислых» печах к более высокопроизводительному процессу в «основных» печах; прокатка листов противоснарядной брони на блюминге № 3 и броневом стане «4500» и листов противопульной брони на эвакуированном с Запорожстали среднелистовом стане «2350».

Новую структуру возглавил Евгений Ефимович Левин, одновременно являвшийся руководителем бригады ЦНИИ-48 на ММК. Он прибыл на ММК 16 июля 1941 года из Ленинградского НИИ танковой промышленности с бригадой специалистов по изготовлению брони. Член этой бригады Семён Израилевич Сахин стал его заместителем. Руководителем сталеплавильного сектора был инженер-магнитогорец Кристап Кришьянович Нейланд, где при его участии впервые в мировой практике была разработана технология производства высоколегированных сталей в большегрузных мартеновских печах с основным подом и внедрена в производство выплавка броневых сталей. Инженер К. К. Нейланд приступил к разработке технологии выплавки броневой стали в основной 185-тонной мартеновской печи.

Задача была архисложной, невозможной – по мнению специалистов в стране и за рубежом. Для экспериментов директор выделил печь в третьем мартеновском цехе. К. К. Нейланд и его сотрудники неделями не уходили из цеха, позволяя себе лишь крат­ковременный отдых.

Анализы стали опытных плавок сопоставляли с составом брони, полученной в «кислой» печи. К середине сентября анализы плавок начали сходиться. Пошли «броневые» плавки – одна, вторая, третья... седьмая... Есть новая технология! К середине октября 1941 года разработка новой технологии, неизвестной в мировой практике металлургии, была завершена. С ноября 1941 года весь сортамент броневых марок выплавляли в мартеновском цехе № 3. К. К. Нейланд и его сотрудники стояли у печей, обучали персонал, контролировали данные каждой из плавок. Технология выплавки высоколегированных качественных сталей постоянно совершенствовалась и поддержи­валась на должном уровне все военные годы. К концу 1941 года К. К. Нейланд полностью переключился на разработку новых, нужных обороне, броневых марок сталей.

Были разработаны и внедрены десятки различных высококачественных марок сталей, в том числе шарикоподшипниковых, выплавляемых в печах с основным подом. Производительность процесса выросла в несколько раз в сравнении с дуплекс-процессом, нужды фронта обеспечивались полностью.

11 апреля 1942 года за освоение производства и прокатки броневой стали Г. И. Носову, Н. А. Рыженко, С. И. Сахину, В. А. Смирнову была присуждена Сталинская премия за смелое решение задач производства броневой стали и проката броневого листа на блюминге. В числе лауреатов не было фамилии К. К. Нейланда. Почему? Юрий Снегирёв, лауреат Государственной премии, почётный металлург ММК высказывает предположение о «немецкой фамилии». Правды мы никогда не узнаем, все шло под грифом строжайшей секретности. Однако мы можем привести отзывы различных специалистов и должностных лиц о ведущей роли К. К. Нейланда в разработке технологии выплавки высоколегированной хромоникельмолибденовой броневой стали в большегрузных мартеновских печах – впервые в мировой практике, на уровне открытия. Это отзывы Е. Е. Левина, А. А. Безденежных. С. И. Сахина, Г. И. Носова, М. И. Бояршинова, А. М. Бигеева, Н. И. Иванова и др. Особенно ценным мы считаем мнение первого начальника бронебюро Левина.

Высокого мнения о вкладе в научную и производственную судьбу ММК Кристапа Нейланда был директор комбината Григорий Иванович Носов: «…инженер Нейланд К.К. является одним из основных участников по освоению и практическому проведению экспериментальных броневых плавок в мартеновских печах крупного тоннажа. Принимал непосредственное участие в разработке технологии выплавки высоколегированных хромоникельмолибденовых и кремнемарганцевистых марок стали для танковой брони. В этой чрезвычайно важной работе, являющейся ценным вкладом в теорию и практику сталеплавильного дела, инженер Нейланд К.К. показал себя хорошим экспериментатором в производственных условиях и высококвалифицированным инженером-исследователем при анализе и обобщении результатов экспериментов и валового производства».

Юрий Снегирёв подчеркивает, что «директор комбината Г. И. Носов считал К. К. Нейланда наиболее опытным исследователем и производственником и поэтому при создании броневого бюро назначил его начальником мартеновского сектора бронебюро, руководить которым поручили мне. В помощь К. К. Нейланду были определены А. А. Безденежных и Н. Г. Вергаэов.

К. К. Нейланд занялся решением сложной проблемы – разработкой технологии выплав­ки броневой стали в большегрузной 185-тонной печи с основным подом. Следует сказать, что вопрос о выплавке броневой стали даже в малой мартеновской печи с основным по­дом нигде в мире не был ещё решён. Работники НИИ танковой промышленности пыта­лись вести эксперименты на 60-тонной печи Ижорского завода в течение 6 лет, но безус­пешно. Только в сентябре 1941 года они получили положительный результат для 60-тонной печи на твёрдой завалке и послали об этом сообщение в Магнитогорск из блокадного Ленинграда, но к тому времени проблема была уже решена К. К. Нейландом, причём для 185-тонной печи с основным подом на основе жидкого чугуна. Продуманность экспериментов и исключительная точность их проведения К. К. Нейландом позволили уже к октябрю не только освоить, но и внедрить в производство выплавку броневой стали в этих печах, что сломало все установившиеся традиции в металлургии. Освоению процесса помог не только уравновешенный характер и выдержанность К. К. Нейланда, но и его исключительно внимательное и доброжелательное отношение к сослуживцам, участвовавшим в этой грандиозной битве за металл». Здесь сказано все! И главное, что «отцом» массовой выплавки броневой стали Магнитки был в первую очередь магнитогорец Кристап Нейланд.

Для решения отдельных вопросов производства броневых листов привлекался первый главный прокатчик ММК Валентин Петрович Кожевников, который в 1933 году участвовал в запуске первого блюминга. В эти годы прокатное производство Магнитогорского металлургического комбината интенсивно развивалось: в 1933–1934 гг. вводятся в эксплуатацию непрерывно-заготовочные станы «630» и «450», среднесортный стан «500». Заработали штрипсовый «300» и четырёхниточный и проволочный «250» непрерывные станы. В. П. Кожевников как один из инициативных инженеров принимал участие в освоении практически всех этих станов. Его инженерный талант и организаторские способности были высоко оценены.

Членами бригады были: главный калибровщик ММК Борис Петрович Бахтинов, начальник цеха, отдела заводоуправления, лабораторий комбината. В годы войны Б.П. Бахтинов решил одну из труднейших задач процесса непрерывной прокатки фасонных профилей, необходимых для танковой и других отраслей оборонной промышленности. Он организовал вальцетокарное производство, шаблонно-резцовое хозяйство, сложный процесс расточки валков для прокатки фасонных профилей.

Специалисты бронебюро на основе чертежей-шаблонов деталей, необходимых для сварки танкового корпуса, устанавливали сортамент броневых листов, вели учёт отгрузки спецметалла не только в тоннаже, но и в комплектах танковых корпусов. Термическая обработка сначала велась в печах литейного цеха, затем в специально построенном цехе «Т». Окончательный контроль качества листов, кроме обычных испытаний, вёлся также на термически обработанных карточках на артполигоне под строжайшим контролем военных представителей Министерства обороны.

Это важнейшее из направлений производственной деятельности комбината было организовано ценой огромных материальных и трудовых затрат, с использованием напряжённого научного и творческого потенциала сотен инженеров, техников, рабочих ММК. В предельно сжатые сроки специалистами бронебюро было опробовано множество различных вариантов, пока наконец не были созданы принципиально новые технологии выплавки, прокатки и термической обработки бронеметалла. Качество новых разработок было таково, что даже при жёсткой, а порой и жестокой требовательности ко всем показателям, новые марки металла с ходу внедрялись в серийное производство.

В годы войны Магнитогорск стал крупным научно-исследовательским полигоном чёрной металлургии, где велись разработки новых сортов качественной стали для оборонной промышленности. Здесь работали учёные Ленинграда, Москвы, из Днепропетровска переехал физико-технический НИИ. В целях организации научно-технических сил города на решение задач оборонного характера, координации научно-изобретательской мысли и практического внедрения изобретений, горком ВКП (б) в конце 1941 года принял решение создать Комитет учёных помощи фронту.

Комитет учёных помощи фронту при Магнитогорском горкоме партии активно занимался реализацией плана по созданию сырьевой базы для промышленности Урала, разработанный в Свердловске президентом Академии наук СССР В. Л. Комаровым, – проблемами замены дефицитного привозного сырья на местное и разработкой новых металлургических переделов. Учёный Комитет возглавил главный инженер ММК Г.Ф. Михалевич. Его заместителями стали генерал-майор бронетанковых войск А. В. Борзиков и академик Г. В. Курдюмов.

В составе Комитета было большое количество профессионалов своего дела, среди них: Г.Ф. Михалевич – инженер-доменщик, главный инженер комбината; Г.В. Курдюмов – академик, рентгенолог по металлу; Левинсон – доктор технических наук, профессор; Е.Е. Левин – инженер-сталеплавильщик; Готлиб – профессор, доменщик; А.А. Безденежных – доцент, специалист по мартеновскому производству; Кривошеев – доцент, специалист-литейщик; Моназон – доктор химических наук, профессор; А.В. Борзиков – генерал-майор бронетанковых войск; Картавенко – доцент, хирург; Брук – профессор, специалист коксохимии; Неровецкий – профессор; Дорофеев – инженер-геолог; Оглевский – кандидат технических наук, специалист горного производства, Левин – доцент математических наук и многие другие.

Г. В. Курдюмов и его сотрудники с большим напряжением работали над проблемой высокоэффективного броневого листа для танков и бронетехники. 30 сентября 1943 года Г. В. Курдюмов получил за эти разработки Сталинскую премию первой степени.

В первый состав КУПФ вошли 15 человек, среди них учёные различных научных учреждений, инженеры Магнитогорского металлургического комбината, представители войсковых частей. Комитет состоял из шести секций: вооружения, горно-геологической, металлургической, физико-химической, механической и секции изобретательства.

Позже в составе Комитета учёных работали 300 человек, специализировавшихся по восьми секциям: горной, металлургической, механической, вооружения, физики, химии, экономики и медико-санитарной. К примеру, горная секция занималась определением полезных ископаемых, металлургическая – совершенствованием доменного производства. Специалисты секции вооружения разработали приспособление для увеличения скорости артиллерийских снарядов, инженер-полковник Ефремов и конструктор Гирло занимались разработкой нового типа танка. Для воплощения идей и разработок учёных в производство в состав КУПФа вошли специалисты комбината: заместитель главного инженера Н. А. Бурцев, заместитель главного механика Н. А. Рыженко. Совместная работа учёных и производственников позволяла с успехом решать многие вопросы, главными из которых были задачи военного вопроса.

Это было событием не только для нашей страны, но и всей мировой металлургии, настоящим открытием, переворотом в металлургии качественной стали.

За годы войны была изготовлена 101 тысяча танков, из которых половина, в том числе все тяжёлые, были одеты в магнитогорскую броню. Можно смело утверждать: магнитогорские металлурги своим беспримерным трудом обеспечили техническое превосходство нашей армии над противником.[8, с. 46].

Внедрение новых технологий и изыскания прогрессивных инженеров позволили увеличить производительность труда. На комбинате в течение всей войны рабочие намного перевыполняли нормы. В 1941 году средний процент выполнения норм составлял 129,9%, в 1943 году – 132,3%, и в 1944 году – 134,7%. Производительность труда по сравнению с 1940 годом к концу войны выросла: по предприятиям Главуралмета – на 7%, по Магнитогорскому металлургическому комбинату – на 22,6%. [5, с. 150].

За годы войны освоено более сотни новых марок легированной стали. Выплавка броневой стали на ММК в годы войны: 1941 год – 60515 тонн; 1942 год – 298279 тонн; 1943 год – 280397 тонн; 1944 год – 330183 тонны; 1945 год – 265142 тонны.

Всего за годы войны выплавлено броневой стали – 1234516 тонн. Если в довоенный период ММК выплавлял лишь 12 процентов качественного металла, то к концу войны – 83 процента качественного и легированного и только 17 процентов – рядового металла.

31 марта 1945 года, выступая на партийной конференции Сталинского района Магнитогорска, директор ММК Г. И. Носов с гордостью сообщил, что «прекрасные советские танки, которые сейчас громят и бьют смертным боем фашистские войска в Померании, сделаны целиком из стали Магнитогорского Комбината. Половина танков «Т-34» также сделана из стали Магнитогорского Комбината. Каждый третий снаряд, выпущенный во вражеское логово, сделан из магнитогорского металла».

Важным фактором роста продукции промышленности стало развитие научно-технического прогресса, совершенствование техники и технологии, работа по изобретательству и рационализаторству, борьба за экономию сырья, топлива, материалов и электроэнергии. Перестраивая работу на выпуск высококачественного металла, магнитогорцы упорно трудились над освоением новых профилей стали. Это являлось важной задачей технического прогресса. Фронт требовал высококачественного металла различных марок. Металлурги Магнитки только в 1941 году освоили сорок новых профилей стали.

При решении сложных технических проблем металлурги опирались на мнение ученых, ведущих специалистов. Большое содействие в решении сложных производственных про­блем оказал предприятиям города Комитет учёных помощи фронту.

За годы войны рабочие и инженерно-технические работники комбината и треста «Магнитострой» внесли свыше 11 тысяч рационализаторских предложений и технических усовершенствований, в результате чего получено 76,7 миллиона рублей экономии. Рационализаторы метизных заводов и предприятий лёгкой промышленности только в 1943–1945 годах дали 7,1 миллиона рублей экономии. Об успехах рационализаторов Магнитки говорит тот факт, что по итогам трёх конкурсов Наркомчермета СССР на лучшее изобретение и рационализаторское предложение новаторы технического прогресса комбината неизменно занимали первое место. Они внесли большой вклад в совершенствование техники и технологии производства.

Родина высоко оценила заслуги металлургов и строителей Магнитки. За неоценимый вклад ММК в годы войны 24 ноября 1941 года за освоение производства броневой стали и броневого листа группа работников ММК награждена орденами и медалями. Орден Ленина был вручен директору комбината Григорию Носову.

Из воспоминаний директора комбината Григория Ивановича Носова 26 ноября 1941 года в газете «Магнитогорский рабочий»: «Высокая правительственная награда за успешное выполнение задания по обеспечению танковой промышленности качественным металлом свидетельствует о том, что коллектив металлургов Магнитки с поставленной задачей справился.Быстрое освоение магнитогорцами выплавки броневого металла в больших масштабах имело весьма важные последствия. Оно позволило развернуть мощную танковую промышленность на востоке. Советская Армия получала в нужных количествах первоклассные боевые машины».

11 апреля 1942 года директору ММК Григорию Носову, заместителю главного механика ММК Николаю Рыженко, начальнику сектора бронебюро Семёну Сахину, начальнику мартеновского цеха Василию Смирнову постановлением СНК СССР присуждена Сталинская премия за освоение производства броневой стали и прокатку броневого листа.

За образцовое выполнение заданий ГКО 30 сентября 1943 года по обеспечению военной промышленности качественным металлом Магнитогорский металлургический комбинат награжден орденом Ленина. Более шестисот лучших металлургов – орденами и медалями.

Президиум Верховного Совета СССР 31 марта 1945 года принял Указы о награждении треста «Магнитострой» орденом Ленина и Магнитогорского металлургического комбината – орденом Трудового Красного Знамени.

Именно благодаря учёным, их неоценимому труду Магнитка вошла в летопись военных лет как стальное сердце России. Слава учёным, которые ковали победу в тылу, и пусть их труд оценят потомки по достоинству.

Код для цитирования: Скопировать