IX Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2017

Любовь к Родине начинается с любви к родному краю, к его природе и истории, к его людям, к его памятникам, к его литературному прошлому.

Великий русский писатель Александр Сергеевич Пушкин сказал: «...Цивилизованного человека от дикаря отличает знание своих корней, своей истории и культуры. Неуважение к предкам – есть признак безнравственности». А Якуб Колас писал, что «без изучения прошлого и современного мы не можем предвидеть будущего».

Именно поэтому учащиеся нашей школы подключились к поисково-краеведческой работе по выявлению литературного прошлого родного края.

Саратовский край для литераторов ХVІІІ–ХХ веков всегда оставался по выражению классика «глушью, окраиной страны». Наверное, поэтому литературные знаменитости его не так часто посещали, как Москву или Санкт-Петербург, или, даже Новгород, Псков, Рязань и Тамбов.

И все же... и все же за более чем 400-летнюю историю Саратова с судьбою города и всего края связали свое творчество более 6-ти десятков всемирно известных писателей-прозаиков, поэтов, публицистов, сатириков, драматургов.

Вот лишь некоторые из этой славной плеяды.

1. Александр Николаевич Радищев (1749–1802), известный писатель-революционер и гуманист.

Имя А. Н. Радищева открывает замечательную плеяду великих русских писателей. Воздействие идей Радищева испытало несколько поколе­ний русских революционеров.

Детские годы (1749–1756) А. Н. Радищев провел в селе Верхнем Аблязове (Преображенском), которое раньше входило в Саратовскую губернию. В родных местах зарождались в нем великое чувство любви к народу и ненависть к помещикам-крепостникам. В Верхнем Аблязове Радищев прожил восемь лет.

Впоследствии А. Н. Радищев приезжал сюда в 1772, потом в 1775 году, чтобы повидаться с родителями и за­ручиться их согласием на женитьбу. Многие впечатления, полученные Радищевым на Саратовщине, нашли отраже­ние в бессмертной книге «Путешествие из Петербурга в Москву», которую А. С. Пушкин назвал «воззванием к возмущению». Книга эта была изъята из продажи, а ав­тор ее приговорен к смертной казни, которую позднее за­менили ссылкой в Сибирь.

Последний раз А. Н. Радищев приезжал в Аблязово незадолго перед смертью, в начале 1798 года, прожил здесь около года. В одном из писем к Воронцову он со­общал: «Я думаю, что не буду обвинен, если проеду через Москву, это наша обычная дорога. Если есть другая до­рога, чтобы ехать отсюда в Саратов, она, вероятно, не короче» [20, с. 471].

В конце октября 1945 года в Верхнем Аблязове со­стоялось открытие музея А. Н. Радищева, а в 1953 году село переименовано в Радищево. В сентябре 1949 года на месте дома, в котором прошли детские годы Радище­ва, был установлен обелиск из красного гранита с ба­рельефом писателя.

Достойным памятником великому писателю-револю­ционеру является Саратовский художественный музей, носящий его имя. Это был первый и самый крупный про­винциальный художественный музей в России. Он создан известным профессором живописи Алексеем Петровичем Боголюбовым – внуком великого писателя, и открыт 29 июня 1885 года.

Еще в первые годы Советской власти Саратовский горисполком переименовал одну из центральных улиц города (бывш. Никольскую) в Радищевскую улицу. Имя А. Н. Радищева присвоено также одному из крупных целинных, совхозов Саратовского Заволжья.

2. Гавриил Романович Державин (1743–1816), «богатырь нашей поэзии» [34, с. 22-25]. Будучи молодым человеком, продолжительное время провел в Саратове и Саратовской губернии: в слободах Малыковка (ныне г. Вольск) в 1774–1775 гг., Покровской (г. Энгельс), селах Волково, Сосновке (Марксовский район), Красном Яре (Балаковский район) в 1774 году.

Под впечатлением этих лет написаны «Оды, переведенные и сочиненные при горе Читалагае в 1774 году».

В Малыковке вспыхнул бунт. «Приготовлен­ный в марте 1774 года очередной обоз с оброком был разграблен, а государевы приказчики еле унес­ли ноги и бежали без оглядки до Саратова.

10 марта появляется в Малыковке лейб-гвардии поручик Гавриил Державин, тогда, еще начинающий, а впоследствии крупнейший поэт XVIII века, оста­вивший нам записки своего свидетельства. Он пи­шет, что «множество народу было готово соединиться с войсками Пугачева», которого он надеялся изло­вить именно в Малыковке.

С марта по август 1774 года события развивались столь стремительно, что о них следует рассказать чуть подробнее.

Население Малыковской волости состояло тогда и основном из крестьян «дворцовых и экономичес­ких», занимающихся хлебопашеством и рыбной ловлей. К ним примыкали раскольники, проживавшие в Поволжье по Иргизу и пользовавшиеся относитель­ной свободой.

С августа 1774 года 4–5 тысяч пугачевцев подошли к Саратову и взяли его. Державин обещал коменданту Саратова Бошняку прислать помощь из Малыковки до полутора тысяч человек, но в самой Малыковке снова вспыхнуло восстание.

9 августа загудел колокол Никольской церкви. Покруженные кольями, топорами, вилами малыковцы разбили государевы кабаки, сбили замки с соляных складов и раздали соль народу. Из каталажки освободили 13 колодников.

Волостные власти бежали за Волгу. Среди них был управитель Федор Шишковский, двадцать солдат во главе с Андреем Никитиным и поручик Васи­лии Тишин. Но в Заволжье было полно пугачевцев, и Тишин, по уговору жены, вернулся в Малыковку, где он укрывал волостную казну.

Державин дальнейшие события описывает так:

«Тишина с женой схватили, били жестоко, над­ругались всячески, расстреляли, потом голых пове­сили на мачтах». Восставшие, их было около двух тысяч, повесили крестьянина Юловой Мазы Терентьева как доносчика, секли зажиточных малыковцев розгами, стращали священника Тимофея Васильева повешением «за невстречу батюшки-царя Петра Федоровича». Были убиты «государевы лазутчики» Иван Серебряков и его сын Григорий. А потом на 150 под­водах малыковцы отправились в окрестные селения «поднимать народ за Пугачева».

Шишковский писал Державину, что восстание жестоко бушевало в с. Алексеевке, Широком Буераке, что в числе примкнувших были крестьяне сел Терсы, Юловой Мазы, Балакова. Терсинский помещик доносил: «Яд и зараза злодейства от черни в каждом селении час от часу умножаются, из которых, собираясь по 5–10 и больше, по Волге водно и сухим путем ездя, по жительству именитых людей бьют до смерти, вешают, грабят и разбивают».

Державин срочно вернулся в Малыковку, направил на нее две пушки, заряженные картечью, и приказал гусарам с обнаженными саблями не пускать никого ни в Малыковку, ни из нее: «Кто будет бе­жать, того не щадя рубить», – добавил он.

Началось следствие. Более двухсот малыковцев пересекли розгами, пока дознались, что руководи­телями бунта были Семен Сапожников и Никита Борисов. Их поймали уже в Сызрани, под конвоем вернули в Малыковку и казнили. Иван Григорьев для устрашения местных жителей был казнен в с. Алексеевке. Позднее казнили скрывающегося в Са­ратове Ивана Борисенко. В числе казненных имена Якима Щербакова, Петра Худякова и еще третьего неизвестного.

На месте казни внук Семена Сапожникова, По­четный гражданин Вольска и Астрахани Алексей Петрович Сапожников, построил церковь Покрова Пресвятой Богородицы греко-византийской работы (1844), «в коей всего серебра в ризах, евангелиях, крестах, сосудах и ковчеге 13 пудов и 10 фунтов (223 кг), да колоколов 416 пудов 18 фунтов, да часы с циферблатом наружу и золочеными стрелками, по виду напоминающие Кремлево-Спасские».

Ныне там рыночная площадь, контора райпотребсоюза и ателье индивидуального пошива одежды «Березка», да керосиновая лавка.

В «Записках 1743–1812 гг.» Г. Р. Державина читаем: «...Чтобы больше устрашить колеблющуюся чернь, и привесть ее к повиновению, приказал на дру­гой день (в начале сентября 1774 г.) в назначенном часу всем обывателям, мужскому и женскому полу, выходить на лежащую близ самого села Соколину гору. Священнослужителям от всех Церквей, которых было семь, облачиться в ризы: на злодеев, приговоренных к смерти, надеть саваны. Заряженную пушку и фузелеров 20 человек поставил задом к крутому берегу Волги, на который взойти трудно... Учредя таким образом, повел с зажженны­ми свечами и с колокольным звоном через все село Преступников на место казни. Сие так устрашило сбежавшийся народ, что хотя их было несколько тысяч, но такая была тишина, что не смел никто и рта разинуть... Народ весь, ставши на колени, кричал: «Виноваты и рады служить верой и правдой». Повешенных запрещено было снимать с виселицы для устрашения народа в течение 40 дней».

Видимо, литературный порыв взял верх над исторической правдой у Державина. В другом месте им рассказывал, как заставил одну половину малыковцев пороть на смену другую половину в страхе и усердии. Но рапорт управляющего Малыковской канцелярией 11 сентября говорит о том, что Держа­вину не удалось добиться повиновения и что «неведомые воровские люди возле Терсы, Малыковки, Белгородни, человек по 10–15, хорошо вооруженные, всех именитых граждан, попавших в их руки, грабят и бьют немилостиво. Опасность в том, дабы иные воры, соединясь, не могли учинить на село Малыковку нападения и злодейства».

3. Денис Васильевич Давыдов (1784–1839), знаменитый русский поэт-партизан, герой Отечественной войны 1812 года.

Родился он в старой дворянской семье, в Москве, 16 июля 1784 г.; получив домашнее воспитание, поступил в кавалергардский полк, но скоро был за сатирические стихи переведен в армию, в Белорусский гусарский полк (1804), оттуда перешел в лейб-гвардии гусарский (1806) и участвовал в кампаниях против Наполеона (1807), шведской (1808), турецкой (1809). Широкой популярности он достиг в 1812 г. как начальник партизанского отряда, организованного по его собственной инициативе. К мысли Давыдова высшее начальство отнеслось сперва не без скептицизма, но партизанские действия оказались очень полезными и принесли много вреда французам. У Давыдова явились подражатели – Фигнер, Сеславин и другие. На большой Смоленской дороге Давыдову не раз удавалось отбивать у врага военные припасы и продовольствие, перехватывать переписку, наводя тем самым страх на французов и поднимая дух русских войск и общества. Своим опытом Давыдов воспользовался для замечательной книги «Опыт теории партизанского действия». В 1814 г. Давыдов был произведен в генералы; был начальником штаба 7 и 8 армейских корпусов (1818–1819); в 1823 г. вышел в отставку, в 1826 г. вернулся на службу, участвовал в персидской кампании (1826–1827) и в подавлении польского восстания (1831). В 1832 г. окончательно оставил службу в чине генерал-лейтенанта. Уйдя в отставку, жил в селе Верхняя Маза Сызранского уезда, где умер 22 апреля 1839 г. Несколько раз Д. В. Давыдов приезжал в Саратов: дважды в 1829 г. и по одному разу в 1830 и 1837.

Самый прочный след, оставленный Давыдовым в литературе, – его лирика. Пушкин высоко ценил его оригинальность, его своеобразную манеру в «кручении стиха». А. В. Дружинин видел в нем писателя «истинно-самобытного, драгоценного для уразумения породившей его эпохи». Сам Давыдов говорит о себе в автобиографии: «Он никогда не принадлежал ни к какому литературному цеху; он был поэтом не по рифмам и стопам, а по чувству; что касается до упражнения его в стихотворениях, то это упражнение или, лучше сказать, порывы оного утешали его, как бутылка шампанского»... «Я не поэт, а партизан, казак, я иногда бывал на Пинде, но наскоком, и беззаботно, кое-как, раскидывал перед Кастальским током мой независимый бивак». С этой самооценкой сходится оценка, данная Давыдову Белинским: «Он был поэт в душе, для него жизнь была поэзией, а поэзия – жизнью, и он поэтизировал все, к чему ни прикасался... Буйный разгул превращается у него в удалую, но благородную шалость; грубость – в откровенность воина; отчаянная смелость иного выражения, которое не меньше читателя и само удивлено, увидев себя в печати, хоть иногда и скрытое под точками, становится энергическим порывом могучего чувства... Страстный по натуре, он иногда возвышался до чистейшей идеальности в своих поэтических видениях... Особенную ценность должны иметь те стихотворения Давыдова, которых предмет любовь, и в которых личность его является такою рыцарскою... Как поэт, Давыдов решительно принадлежит к самым ярким светилам второй величины на небосклоне русской поэзии... Как прозаик, Давыдов имеет полное право стоять наряду с лучшими прозаиками русской литературы»... Пушкин ценил его прозаический стиль еще выше стихотворного. Не чуждался Давыдов оппозиционных мотивов; ими проникнуты его сатирические басни, эпиграммы и знаменитая «Современная песня», с вошедшими в поговорку едкими замечаниями о русских Мирабо и Лафайетах.

4. Михаил Юрьевич Лермонтов (1814–1841) [16, с. 323-324], великий русский поэт. Ни в личной переписке Михаила Юрьевича Лермон­това, ни в многочисленных литературоведческих работах, посвященных жизни и творчеству великого русского поэта, нет прямых указаний на его пребывание в Сара­тове или Саратовской губернии. Однако изучение некото­рых произведений поэта и свидетельств современников дает основание предполагать, что он бывал в селе Лесная Нееловка Саратовского уезда (ныне Базарнокарабулакского района) – в имении своего деда А. А. Столыпина и в Саратове предположительно в 1820, 1825, 1830, 1836 и 1839 годах.

В октябре 1950 года в Саратов приезжал известный исследователь творчества и биографии М. Ю. Лермонто­ва литературовед И. Л. Андроников. В письме, опубли­кованном в университетской газете «Ленинский путь» за 10 октября 1950 года, он писал: «...мне удалось обна­ружить некоторые материалы и указания, связанные с Лермонтовым, который, несомненно, бывал в Саратове и Саратовской области, хотя это и не исследовано в спе­циальной литературе».

Но только совсем недавно удалось подтвердить, что юный Лермонтов действительно приезжал в Саратов в январе 1830 года вместе со своей бабкой и воспитатель­ницей Е. А. Арсеньевой на свадьбу деда Афанасия Алек­сеевича Столыпина (брата Е. А. Арсеньевой) [13, с. 792]. В течение двух недель юный поэт жил в доме А. А. Столыпина. Как предполагают, особняк находился против нынешне­го здания авиационного техникума. Под впечатлением всего увиденного и услышанного в доме деда, в том чис­ле рассказов поэта-партизана Д. В. Давыдова, артилле­риста А. А. Столыпина и других ветеранов Отечественной войны – участников Бородинского сражения, при­езжавших на свадьбу, Лермонтов написал здесь стихо­творение «Поле Бородина».

В этот приезд Лермонтов бывал также в доме невесты Столыпина – М. А. Устиновой, в доме ее деда Устинова на Покровской улице (теперь ул. Лермонтова, 34, зда­ние областного музея краеведения).

На вспыхнувшую в Саратове эпидемию холеры он откликнулся стихотворением «Чума в Саратове». В строках этого, небольшого по объему, произведения проявился весь трагизм тех событий:

«Чума явилась в наш предел,

Хоть страхом сердце стеснено

Из миллиона мертвых тел

Мне будет дорого одно.

Его земле не отдадут,

И крест его не осенит,

И пламень, где его сожгут,

Навек мне сердце охладит».

В связи со 150-летием со дня рождения поэта испол­ком городского Совета переименовал Покровскую улицу, на которой расположен музей, в улицу Лермонтова. На фасаде музея установлена мемориальная доска.

5. Александр Дюма-отец (1802–1870), выдающийся французский романист, автор всемирно известных «Трех мушкетеров», «Королевы Марго» и «Графа Монте-Кристо». В поисках новых впечатлений и тем для своих произведений он совершает путешествие по Российской империи, в том числе, писатель побывал и в Саратове. Результатом его поисков явилось создание «Записок о путешествии...» и романа «Учитель фехтования».

6. Николай Гаврилович Чернышевский (1828–1889) [16, с. 20-26], великий русский писатель-демократ, «российский Прометей». Он родился в Саратове, с этим городом его связывают 20 лет жизни, здесь он и умер. Саратовские впечатления вошли в канву его бессмертного романа «Что делать?» А образ главного героя – это воплощение черт молодого помещика П. А. Бахметьева.

Саратовцы по праву гордятся тем, что в их городе ро­дился и вырос великий революционный демократ, ученый и мыслитель, пламенный патриот своей Родины Николай Гаврилович Чернышевский.

Жизнь Чернышевского – человека величайшего му­жества и неугасимой революционной мысли – это подвиг служения народу, замечательная страница демократиче­ских традиций прошлого. В. И. Ленин писал, что Черны­шевский «умел влиять на все политические события его эпохи в революционном духе, проводя – через препоны и рогатки цензуры – идею крестьянской революции, идею борьбы масс за свержение всех старых властей» [11, с. 175].

Многие места Саратова напоминают нам о славном сыне России.

К числу памятных мест, связанных с жизнью и дея­тельностью Н. Г. Чернышевского, прежде всего относит­ся дом его отца на бывшей Большой Сергиевской улице, «родное гнездо орла», по выражению К. Федина. В этом доме Николай Гаврилович родился и провел свои моло­дые годы (ныне ул. Чернышевского, 142). «Я родился в Саратове, – писал Чернышевский, – губернском городе на Волге, 12 июля (24-го по н. ст.) 1828 г. До 14 лет я учился в отцовском доме. В 1842 г. поступил в низшее отделение (риторический класс) Саратовской духовной семинарии и учился в ней прилежно» [33, с. 134-135]. Из 61 года своей жизни более 20 лет провел Н. Г. Черны­шевский в родном городе.

В годы, пребывания в Саратове формировался харак­тер молодого Чернышевского. Здесь начало складывать­ся его мировоззрение, накапливались первые жизненные впечатления. Он расспрашивал своего отца, священника, часто ездившего по Саратовской губернии, о жизни кре­стьян. С жадностью слушал рассказы старших о крестьянских вождях Степане Разине, Емельяне Пугачеве, Фе­доте Богомолове, поднимавших народ на борьбу против своих угнетателей, о крестьянских бунтах в губернии.

Проводя свободное время на берегу любимой Волги, Чернышевский изо дня в день наблюдал жизнь и быт про­стых людей, тяжелое и бесправное положение тружени­ков великой русской реки. Эти картины глубоко проника­ли в сознание, возбуждали жгучий протест против раб­ской доли народа, жажду борьбы за его освобождение. На Волге у будущего революционного демократа роди­лась непоколебимая вера в могучую силу народных масс.

«Мой образ мыслей таков, – писал он впоследствии в дневнике, – что раньше или позже я непременно попа­дусь... И я не могу отказаться от этого образа мыслей, потому что он лежит в моем характере, ожесточенном и не довольном ничем, что я вижу кругом себя» [33, с. 675].

На фасаде дома установлена мемориальная доска с надписью: «В этом доме 24 июля 1828 года родился и жил до 1853 года великий русский революционный демократ Николай Гаврилович Чернышевский».

25 сентября 1920 года В. И. Ленин подписал декрет Совета Народных Комиссаров, по которому дом, где ро­дился и жил Николай Гаврилович, объявлялся национальным достоянием республики. Так было положено на­чало созданию Государственного Дома-музея Н. Г. Чер­нышевского. Директором его на протяжении 40 лет (до 1975) работала внучка великого демократа Н. М. Чер­нышевская.

К 150-летнему юбилею со дня рождения революцион­ного демократа в музее открыта мемориально-бытовая экспозиция «Н. Г. Чернышевский в Саратове». Все, что вы увидите здесь, принесет радость узнавания, радость встречи с великим саратовцем.

Осмотр комнат дает возможность ознакомиться с вос­созданной обстановкой быта семьи Чернышевских пер­вой половины XIX века, то есть тех лет, когда здесь жил Николай Гаврилович. В экспозиции представлены книги из его библиотеки, подлинные предметы быта той эпохи. В мезонине дома, на втором этаже, где жил Чернышев­ский в 1851–1853 годах, восстановлена подлинная об­становка его рабочего кабинета. С балкона мезонина от­крывается чудесный вид на Волгу. Восстановлена также «синяя гостиная», где семьи Чернышевских и Пыпиных собирались для чтения книг и журналов.

Во дворе музея сохранился до наших дней старинный двухэтажный дом, принадлежавший деду Чернышевского по матери – Голубеву. После 1866 года в этом доме не­которое время проживала семья Пыпиных, сын которых Александр Николаевич Пыпин, двоюродный брат и друг детства Н. Г. Чернышевского, стал впоследствии видным историком русской литературы, академиком. Николай Гаврилович часто бывал в семье Пыпиных в молодые го­ды, а также по возвращении из ссылки. А между домом-музеем и домом Голубевых стоит небольшой деревянный домик, в котором жила в последние годы сибирской ссылки Н. Г. Чернышевского его жена Ольга Сократовна.

Впечатления, полученные в Саратове, факты и собы­тия из местной хроники дали впоследствии Чернышевско­му богатый материал для всех его крупных творческих замыслов – романов «Что делать?» «Пролог», «Алферьев», «Автобиографии», повестей «Тихий голос», «Повести в повести», «Отблески сияния», «Старина», рассказов «Не всякую пятку хватай», «Приключения друга» и дру­гих. Например, дикий произвол, царивший в доме купца Корнилова, нашел отражение в рассказе «Покража». Много саратовского материала разбросано в мелких рассказах.

Кроме «корниловского» особняка Чернышевский по­сещал книжную лавку купца Вакурова на Московской улице. При лавке, которую Вакуров открыл в 1830 году, имелась специальная комната, служившая читальней. Дом Вакурова сохранился до наших дней (пр. Ленина, 9, против здания управления Приволжской железной до­роги).

К числу наиболее важных памятных мест, связанных с именем Н. Г. Чернышевского, относится бывшая духов­ная семинария, где в 1842–1845 годах он учился (ныне здание 25-й восьмилетней школы им. Н. Г. Чернышевско­го, ул. Челюскинцев, 12). В классе, в котором учился бу­дущий великий саратовец, создан музей. На фасаде зда­ния имеется мемориальная доска.

Семинарист Чернышевский нередко бывал в общежи­тии семинарии (ныне областной музей краеведения, зда­ние отмечено мемориальной доской). Особенно часто он навещал там своего друга по учебе Мишу Левицкого, фа­милию которого впоследствии использовал в романе «Пролог».

Николай Гаврилович с детства любил Волгу, ее про­стор. «Окна дома, в котором жили мы, – писал он в «Ав­тобиографии», – выходили на Волгу. Все она и она перед глазами – и не любуешься, а полюбишь» [33, с. 414, 418].

Несколько лет спустя в далекой Сибири Н. Г. Черны­шевский написал повесть «Тихий голос». Виды из окон мезонина – Волга, Зеленый остров, гора Увек – целиком пошли в нее.

Окончив в 1851 году Петербургский университет, мо­лодой Чернышевский возвратился в Саратов и прожил в родном доме два года. Вернулся он уже сложившимся революционером, врагом самодержавия и рабства, носи­телем передовой культуры. Николай Гаврилович препо­давал, словесность в старших классах мужской гимназии (теперь здание прокуратуры, ул. Некрасова, 17). «У ме­ня такой образ мыслей, – записал он в дневнике 21 фев­раля 1853 года, – что я должен с минуты на минуту ждать, что вот явятся жандармы, отвезут меня в Петер­бург и посадят меня в крепость... Я делаю здесь такие Вещи, которые пахнут каторгою» [33, с. 418].

На фасаде бывшей гимназии установлена памятная доска со следующим текстом: «В этом доме (бывш. мужская гимназия) был преподавателем Н. Г. Черны­шевский в 1851–1853 гг.» В начале 1930-х годов здание было перестроено как внутри, так и снаружи, а еще поз­же над ним надстроили третий этаж.

Одним из любимых мест прогулок в то время считал­ся большой сад Савушкина на Соколовой горе, против Беклемишева (Зеленого) острова. Сюда Николай Гаври­лович часто приходил со своими учениками-гимназиста­ми. Несколько раз Н. Г. Чернышевский ездил в село Пристанное к В. Д. Чеснокову – близкому ему по духу мо­лодому чиновнику.

В эти годы в Саратове, в доме матери (Мирный пе­реулок, 8) проживала молодая собирательница русских народных песен Анна Никаноровна Пасхалова (1823–1885). Это была женщина незаурядной образованности, владевшая семью иностранными языками. Вместе с Н. И. Костомаровым она издала сборник народных песен Саратовской губернии.

Н. Г. Чернышевский, познакомившись с Пасхаловой, часто бывал у нее в доме. Отдельные черты Пасхаловой, ее общественный протест нашли некоторое отражение в образе Веры Павловны (роман «Что делать?»). В дру­гом романе – «Пролог» – Николай Гаврилович исполь­зовал записанную Пасхаловой на улицах Саратова пес­ню «Ах, туманы, вы мои, туманушки».

В мае 1853 года Н. Г. Чернышевский снова уехал в Петербург, где вскоре стал идейным вождем нарождаю­щегося революционного движения.

7 июля 1862 года Н. Г. Чернышевский был арестован и брошен в Петропавловскую крепость. Там, в мрачной и сырой камере Алексеевского равелина, им был написан знаменитый роман «Что делать?», который, по свидетель­ству писательницы А. Я. Панаевой, «имел огромный ус­пех в публике». Роман оказал огромное революционизи­рующее влияние на несколько поколений передовых лю­дей не только России, но и за рубежом. В образе Рахметова нашли воплощение некоторые черты молодого са­ратовского помещика Павла Александровича Бахметева.

27 лет провел наш великий земляк в тюрьме, на катор­ге и в ссылке, но через все испытания пронес светлую ве­ру в прекрасное будущее человечества и сумел зажечь ею миллионы сердец своих современников и потомков. Только 27 июня 1889 года, с надломленным здоровьем, измученный, но не сломленный духом, возвратился он в Саратов, где и провел остаток своих дней.

Дом родителей на Большой Сергиевской был занят, и Николай Гаврилович поселился с женой и детьми в неболь­шом домике Никольско­го против «Липок». Дома Никольского теперь нет, он снесен еще в 1905 году, на его месте находится здание областной боль­ницы № 1 (Коммунарная ул., 22). В этом доме он 29 октября 1889 года и скончался от кровоизлияния в мозг. Похоронен на городском (Воскресенском) кладбище.

Н. Г. Чернышевский был пламенным борцом за светлое, счастливое бу­дущее своего народа, сво­ей страны. Советский на­род с любовью хранит па­мять о великом патриоте нашей Родины. В 1939 году на его могиле воздвиг­нут памятник-арка по проекту скульптора П. Ф. Дундука и архитектора М. В. Крестина на площади его имени.

Внутри арки на белой плите вычеканены слова: «Я хорошо служил своей Роди­не и имею право на признательность ее».

В дни празднования 125-летней годовщины со дня рождения Н. Г. Чернышевского, 26 июля 1953 года, на площади его имени в центре города открыт монументаль­ный памятник российскому Прометею, выполненный скульптором-саратовцем лауреатом Ленинской премии А. П. Кибальниковым и архитектором Н. П. Гришиным. Этот памятник стал символом современного Саратова.

Жизнь Н. Г. Чернышевского была трагической и пре­красной, она стала примером для нескольких поколений революционеров. Она и поныне вызывает восхищение ве­личием гражданского и человеческого подвига.

В нашей стране имя Н. Г. Чернышевского носят шко­лы и институты, музеи и библиотеки, улицы и площади. В Саратове оно присвоено Государственному университету, театру оперы и балета, 25-й школе, площади, родной ули­це Николая Гавриловича, колхозу и одному из крупней­ших целинных совхозов в Заволжье.

Выражением горячей любви и глубокого уважения к великому сыну России явилось празднование в 1978 го­ду 150-летия со дня рождения Н. Г. Чернышевского, ко­торое торжественно отметила вся наша страна, прогрес­сивная общественность мира.

Находясь в мрачном каземате Алексеевского равели­на, Н. Г. Чернышевский написал пламенные слова: «Бу­дущее светло и прекрасно. Любите его, стремитесь к не­му, работайте для него, приближайте его».

Мечта великого революционера о светлом будущем становится в нашей стране прекрасной действительно­стью.

7. Дмитрий Андреевич Фурманов (1891–1926), крупный писатель-прозаик, баталист [16, с. 323-339]. С Саратовским Заволжьем связан активный участник гражданской войны, писатель-боец, соратник В. И. Чапа­ева и комиссар его дивизии, Д. А. Фурма­нов, автор широко известных произведений «Чапаев», «Мятеж», «Красный десант», опаленных огнем войны.

В конце 1918 года командующим 4-й армией, сформи­рованной наполовину из саратовских рабочих и кресть­ян, был назначен Михаил Васильевич Фрунзе, прибыв­ший во главе первой тысячи иваново-вознесенских рабо­чих-текстильщиков. Вслед за ним, во главе второй тыся­чи рабочих-добровольцев, на Восточный фронт прибыл и Фурманов. Незадолго перед этим в Александровой Гае была сформирована отдельная бригада в составе четырех стрелковых полков. «И вдруг такая радость, – пишет Фурманов, – меня назначают комиссаром отдельной бригады в Александров Гай, а командовать этой бригадой будет... Чапаев! Он приедет туда вслед за мной... Можно представить, с каким нетерпением ожидал я пер­вую встречу!» [31, с. 11].

В Александров Гай Фурманов приехал 5 марта. В пу­ти он побывал в Пугачеве, Орловом Гае, Куриловке и Новоузенске. Ранним утром 9 марта в Александров Гай прибыл со своим штабом и Чапаев. «В семь (часов) Ча­паев сидел с циркулем в руках и выправлял оперативный приказ о завтрашнем наступлении нашей бригады на станицу Сломихинскую» [31, с. 11]. Так начался боевой путь вы­дающегося писателя.

«На этом фронте, – писал Фурманов, – сражаются большею частью добровольческие полки (Орлово-Куриловский, Новоузенский, Малоузенский, Краснокутский, Мусульманский). Они все сорганизовались после того, как отведали прелести казацкой власти и казацкой на­гайки» [7, с. 16].

Вместе с героической Чапаевской дивизией Фурманов побывал во многих селах и хуторах Заволжья. Наблю­дения этого периода отложились в дневниках и очерках: «Чапаев», «Девиз Чапая», «Александров Гай», частично в повести «Чапаев», по его произведениям сняты художественные фильмы.

Там, где легендарный Чапаев водил полки на врагов, ныне раскинулись бескрайние ноля колхозов и совхозов. Одному из колхозов Пугачевского района присвоено имя писателя. В Краснопартизанском районе есть также сов­хоз «Фурмановский».

8. Владимир Владимирович Маяковский (1893–1930), знаменитый поэт-революционер [16, с. 323-339]. В Саратов он приезжал лишь дважды.

Впервые Владимир Владимирович Маяковский приез­жал в Саратов летом 1910 года к своему товарищу, впо­следствии ставшему оперным певцом, Н. И. Хлестову и провел здесь более двух месяцев. «Летом 1910 года я пригласил Володю Маяковского к нам в Саратов», – пишет Хлестов. Часто компанией они ходили в «Липки», на Волгу, ездили на Зеленый остров, пели песни, а вече­ром, набегавшись, усаживались у костра, и «Володя чи­тал стихи, рассказывал что-нибудь интересное» [32, с. 94, 97].

В 1913–1914 годах вместе с Давидом Бурлюком и поэтом Василием Каменским Владимир, Маяковский объ­ездил ряд городов средней полосы России, Украины, Кав­каза. Во время этих многочисленных лекционных поездок по стране Владимир Владимирович посетил и Сара­тов.

Первое его выступление в нашем городе состоялось 19 марта 1914 года.

Вечером в точно назначенное время на сцене консерватории (пр. Кирова, 1) появились Маяковский и Бурлюк. Прибывший вместе с ними Каменский из-за болезни выступать не мог.

Маяковский сразу привлек общее внимание. Осмотревшись, он привычно приступил к докладу.

– Милые государыни и милые государи, – начал поэт. – Вы пришли сюда привлеченные слухами о наших скандалах. Успокойтесь, этого вы не увидите. Все это клевета. Да, я люблю скандал, но скандал в искусстве, дерзкий вызов во имя будущего!..

Зал затих. В наступившей тишине звучала все громче и громче образная, насыщенная меткими словами речь.

В автобиографии «Я сам» Маяковский писал: «Продолжаю прерванную традицию трубадуров и менестрелей. Езжу по городам и читаю».

В одну из таких поездок по СССР В. В. Маяковский посетил Саратов в третий раз. Приехал он из Самары 27 января и прожил здесь пять дней. Останавливался в гостинице «Астория» (ныне гостиница «Волга», пр. Кирова, 34) в первом номере.

29 января поэт был болен. Идти на лекцию было трудно. Но он все же пошел.

Поэта беспокоила мысль, знают ли его в Саратове, много ли народу придет на лекцию. Но беспокойство оказалось напрасным. Большой зал Народного дворца (теперь Дом офицеров) был переполнен. Многие стояли в проходах, сидели на окнах. Маяковский сам принял уча­стие в размещении публики.

Поэт говорил о высокой поэтической культуре, которая должна быть поставлена на службу социалистическому отечеству. Речь, богатую меткими замечаниями, поэт подкреплял стихами, остроумно отвечал на воп­росы.

Десятью годами раньше, 24 января 1904 года, в зале консер­ватории на «вечере нового искусства» выступали поэт К. Д. Бальмонт и писатель В. К. Станюкович. 30 октября и 1 ноября 1915 года К. Д. Бальмонт вновь выступал здесь с лекцией «Поэзия, как вол­шебство» и чтением своих стихов.

После небольшого перерыва Маяковский читал свои стихи. Начал он с «Необычайного приключения», затем прочел «Сергею Есенину», «Левый марш», «Товарищу Нетте – пароходу и человеку», «Юбилейное» и ряд дру­гих. Некоторые из них поэту пришлось читать по два-три раза подряд. Слушать его было истинным наслаждением. Бархатный голос поэта звучал взволнованно и раскати­сто.

Местная газета «Известия» в отчете о вечере сообща­ла: «Маяковский – блестящий лектор и оратор. Он уме­ет заинтересовать слушателя, держа в напряжении его внимание до конца, зажечь его. Умеет ставить вопросы – иногда парадоксально, но всегда в заостренном виде и всегда интересно. Такой была и настоящая лекция» [23].

На следующий день Маяковский также чувствовал се­бя плохо. Почти не выходил из гостиницы. Напротив ее, на противоположной стороне улицы, стояла деревянная будка фотографии. Когда-то эту фотографию в городе называли «Теремок», хотя вывески такой уже не было. Маяковский, взяв блокнот и карандаш, начал писать:

Не то грипп,

Не то инфлюэнца,

Температура ниже рыб:

Ноги тянет.

Руки ленятся.

Лежу.

Единственное видеть мог:

Напротив – окошко

в складках холстика –

«Фотография Теремок,

Г. Мальков, и М. Толстиков»...

Зимний день прошел быстро. Несмотря на сильное не­домогание, боль в горле и общую слабость, Владимир Владимирович пошел и на вторую лекцию, называвшуюся «Идем путешествовать». Зрительный зал Народного двор­ца снова был переполнен. Появление на сцене поэта вызвало бурю аплодисментов. Перекрывая шум зала, он начал:

– Довольно! Тихо! Идем путешествовать! Путешествовать надо не из непоседливости, а ради культуры. Итак, идемте путешествовать туда – к капиталистам и обратно... Кстати, вот пример грубой неграмотности. – Поэт, достав из кармана трамвайный билет, поднял его над головой. – Этот билет я купил у вас здесь, в саратовском трамвае. Тысячи из вас ежедневно делают то же самое. А кто обратил внимание на то, что бесконечным тиражом в народ внедряется безграмотность? Кто? Вы знаете, что написано на этом билете? – Опустив руку, поэт громко прочел: – «Туда и оттуда». А надо гово­рить и писать «Туда и обратно». Свои стихи о путешест­вии я издам отдельной книжкой и на обложке большими буквами напишу для вас – саратовцев: «Туда и обрат­но». – И, спрятав билет, продолжал прерванный до­клад: – В «демократической» Америке я видел сам ты­сячи людей, которые живут на положении рабов. Пом­ните, что в случае интервенции из нас сделают таких же рабов. Поэтому не выпускайте из рук винтовки.

Последние слова Маяковского потонули в громе руко­плесканий. После доклада и чтения стихов поэт отвечал на вопросы.

Подводя итог выступлениям поэта в Саратове, губерн­ская газета «Известия» писала: «Выступления Маяков­ского – событие в местной культурно-художественнойжизни. Мы имели возможность лично слышать крупней­шего и оригинальнейшего поэта нашего времени, большого мастера слова, прокладывающего новые пути в поэзии» [24].

В Саратове В. В. Маяковский достоверно был лишь дважды, но зато именно здесь он задумал свое «Облако в штанах». Пафос эпох отражен в словах:

«Хотите –

Буду от мяса бешеный –

И, как небо, меняя тона –

Хотите –

Буду безукоризненно нежный,

Не мужчина, а – облако в штанах».

9. Муса Джалиль (1906–1944), выдающийся татарский поэт, герой Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1956, посмертно):

«На весенней дороге.

Снег сегодня,

Как чекмень истлевший –

Полы в дырах, Локти поползли.

Не прикрыть протертой одежонке

Смоляную наготу земли.

Солнце хочет растопить скорее

Рваный снег, что побурел, осев...

Вот бы нам сказать: «Спасибо, солнце!»

Вот бы взяться нам за ранний сев!»

Эти строки родились на саратовской земле, когда писатель в 1933 году приехал работать в Дергачи. Здесь он написал еще одно знаменитое свое стихотворение «Первый дождь».

Муса Мустафович Джалиль (Джалилов) родился в крестьянской семье. В 1931 окончил литературный факультет МГУ. Первое стихотворение опубликовано в 1919 г. В 1925 вышел первый сборник стихотворений и поэм «Мы идём». Был редактором татарских детских журналов, издававшихся при ЦК ВЛКСМ (1931–1932). В 1939–1941 ответственный секретарь СП Татарской АССР. Лирические стихи, поэмы, либретто опер «Алтынчач» («Золотоволосая», 1941) и «Ильдар» (1941).

С 1941 г. в армии. В 1942 ранен, взят в плен, заключён в концлагерь, где организовал подпольную группу, устраивал побеги советских военнопленных. В плену написал цикл стихов «Моабитская тетрадь» (Ленинская премия, 1957). Через бельгийского партизана, заключённого в тюрьме Моабит, передал на волю блокнот со стихами: «Мои песни», «Не верь», «После войны» и др. За участие в подпольной организации казнён в военной тюрьме Плетцензее.

10. Алексей Николаевич Толстой (1883–1945), великий русский писатель [16, с. 263-287] из знаменитой фамилии, давшей России и Льва Николаевича, и Алексея Константиновича Толстых, прозаик, «советский граф», как его называли позже. Алексей Николаевич Толстой родился в городе Нико­лаевске Самарской губернии (ныне Пугачев Саратовской области). В метрической книге Николаевского Иоанно-Предтеченского собора за 1883 год, хранящейся в архиве Пугачевского городского отдела загса, имеется такая запись:

«...месяц и день рождения – декабрь 29 (1882), Месяц и день крещения – январь 12, Имя родившегося – Алексей.

Родители: гвардии поручик граф Николай Александ­рович Толстой и законная его супруга Александра Ле­онтьевна...».

За три месяца до рождения Алексея Николаевича мать его ушла от мужа и вышла вторично замуж за мелко­ поместного помещика А. А. Бострома. «...Мой вотчим, Алексей Аполлонович Бостром, был в то время членом земской управы в г. Николаевске», – писал А. Толстой в краткой автобиографии [26, с. 79].

А. А. Бостром жил в Николаевске в 1881–1883 годах в доме купца Ретюнского. Он выступал с разоблачением различных махинаций уездного предводителя дворянства и его подручных. Уездные деятели старались любыми средствами отделаться от Бострома. Он «не мог ужить­ся со стенными помещиками в Николаевске, не был пере­избран в Управу и вернулся с моей матерью и мной (двухлетним ребенком) на свой хутор Сосновку. Там про­шло мое детство», – писал А. Толстой [26, с. 80].

Большой пожар 14 июля 1897 года уничтожил всю центральную часть Николаевска. Приезжавший после этого в город Бостром сообщал А. Н. Толстому: «Наша бывшая квартира, где ты родился, сгорела» [5].

Детские годы (1885–1897) А. Н. Толстого прошли в небольшом, заброшенном в степях хуторе. Сосновке. В со­знании мальчика картины крестьянского «горя и нужды, оставили глубокий след. Но в памяти будущего писателя запечатлелись и чудесные картины родной русской при­роды. Все это нашло яркое отражение в его произведени­ях. Быстро перейдя от стихов к прозе, Толстой в 1908 го­ду в журнале «Нива» опубликовал свой первый рассказ «Старая башня», затем он пишет ряд повестей и рас­сказов: «Соревнователь», «Яшмовая тетрадь», «Архип» и другие. «Я напал на собственную тему, – говорил он на конференции молодых писателей в 1938 году. – Это были рассказы моей матери, моих родственников об ухо­дящем и ушедшем мире разоряющегося дворянства. Мир чудаков, красочных и нелепых... Я написал первую кни­гу «Заволжье». Обо мне начали много писать».

Родным местам А. Н. Толстой посвятил десятки про­изведений: цикл рассказов «Заволжье», романы «Чуда­ки», «Хромой барин», рассказы «Родные места», При­ключения Растегина», повесть «Детство Никиты» и дру­гие. Они-то и принесли Толстому широкую известность.

В ряде этих произведений действие развертывается в географически точно указываемых автором местах. К ним прежде всего относится одна из лучших повестей писа­теля – «Детство Никиты», носящая ярко выраженный автобиографический характер. Здесь картины заволжской деревни, необозримых степных равнин, весенних звонких дней, летней страды, золотой осени сменяют одна другую. Хутор Сосновка и расположенные рядом села выведены в повести под настоящими названиями. Писатель упоми­нает села Колокольцовку, где маленький герой повести гостил у бакалейщика Девятова, Хомяковку, рядом с ко­торой в овраге тонул во время половодья отец Никиты, Екатериновку и другие подлинные места.

В повести и портрете отца Никиты, Василия Никола­евича, человека веселого и не приспособленного к своей роли хозяина, узнаешь Бострома. В образе матери Никиты выведена мать писателя Александра Леонтьевна. Товарищи Никиты (то есть самого автора) также имеют реальные прототипы. Например, Степка Карнаушкин из повести многими чертами напоминает Степана Скопинцева, который заведовал впоследствии пасекой в колхо­зе села Павловки.

Хутора Сосновки теперь нет. Не сохранилась и усадьба, в которой писатель провел детство. На этом мес­те (в бывшем саду) раскинулась колхозная пасека.

А. Н. Толстой – выдающийся представитель социали­стического реализма, художник широкого творческого диапазона, его роман «Петр Первый», трилогия «Хож­дение по мукам», драматическая повесть «Иван Гроз­ный» и многие другие стали классикой. В 1939 году он был избран действительным членом Академии наук СССР. Одним из первых писателей он в 1941 году был удостоен высокой награды – Государственной премии СССР.

В ноябре 1959 года на родине писателя – в Пугачеве, в новом сквере на углу Топорковской улицы и Револю­ционного проспекта, А. Н. Толстому открыт памятник.

На четырехгранном постаменте установлен скульптур­ный бюст писателя, выполненный народным художником СССР С. Д. Меркуловым.

11. Александр Степанович Яковлев (1886–1953), русский прозаик [10, с. 134-137; 16, с. 263-287].

«Я родился 23 ноября 1886 года, – писал он. – Отец – маляр. Все мои родственники со стороны отца – кресть­яне, а со стороны матери – бурлаки на Волге» [25, с. 113]. «Всег­да очень любил Вольск», – подчеркивал писатель. В род­ном городе Яковлев окончил городское училище (ныне Центр дополнительного образования), часто навещал Саратов, где его отец работал сезонным рабочим.

В годы первой рево­люции стал на сторону народа, организовывал стачку связистов и железнодорожников. В 1911 году за рево­люционную работу подвергался аресту, а затем высылке на пять лет под надзор полиции.

В одной из автобиографий 1948 года он подробно рас­сказал о ранних шагах на писательском поприще: «В феврале 1919 года... выступил с чтением своего рассказа в литературном кружке «Среда»... В 1920 году в журна­ле «Общее дело» напечатал свой первый рассказ «Смерть Николина камня» [2, с. 23]. В следующем – 1921 году Яковлев опубликовал принесший ему известность рассказ «Тер­новый венец» – страшное повествование о голоде в По­волжье.

Первые свои книги Яковлев послал в Италию А. М. Горькому. Вскоре в письме к А. Воронскому Горь­кий спрашивал: «Не сообщите ли Вы мне адрес Яковле­ва? И этот интересен. Он прислал мне свои книжки, я хотел бы сказать ему спасибо» [15, с. 21]. А тремя годами позже, в 1928 году, Горький уже отмечал: «Хорошо растут Александр Яковлев, Каверин».

Поселившись в Москве еще до революции, Яковлев постоянно бывал в родных местах, подолгу жил и рабо­тал в Вольске. «Я множество раз бывал в Саратове, – писал он в 1937 году, – и теперь бываю раза по четыре каждый год. Со времени Октябрьской революции я стал присматриваться к Саратову еще пристальнее. Там я со­бираю материал для моих будущих работ» [22, с. 212].

Во многих своих рассказах – «Порыв», «Нечестивый кот Фома», «Музыка», «В родных местах», в повестях «Повольники», «Без берегов», «Счастье», в романах «Че­ловек и пустыня», «Огни в поле», «Ступени» и других произведениях Яковлев изобразил жизнь родных мест – Вольска, Саратова, Покровска. В повести «Тайна Сара­товской земли», рассказе «У костра», во множестве очер­ков он правдиво и красочно рассказал об истории откры­тия саратовского газа, его использовании для нужд горо­да, историю строительства газопровода Саратов–Москва.

Всего лишь за несколько месяцев до смерти Яковлев писал: «Очень хочу поехать в Саратов и Вольск... хоте­лось бы пожить на Нижней Волге».

Но мечту осуществить не пришлось. Перед смертью он завещал похоронить себя в родном Вольске, чтобы ря­дом была Волга с волжским ветром и гудками парохо­дов. Завещание писателя выполнено. На его могиле со­оружен памятник-обелиск.

Именем А. С. Яковлева в Вольске названа улица. По решению Вольского горисполкома в средней школе № 6 в 1972 году создан мемориальный музей писателя.

12. Федор Васильевич Гладков (1883–1958), писатель-прозаик [16, с. 323-339].

С Волгой, с приволжскими городами и селами тесно связаны жизнь и творчество одного из старейших совет­ских художников слова Федора Васильевича Гладкова.

Ф. В. Гладков прошел свои, тяжелые, жизненные уни­верситеты.

Родился он 21 июня 1883 года в селе Большая Чернавка Петровского уезда Саратовской губернии (ныне село Чернавка Даниловского района Пензенской области). Вместе с родными Ф. В. Гладков много странствовал но России в поисках «счастья». «С 8 лет блуждаю на сторо­не с отцом и матерью на волжских и каспийских вата­гах» – вспоминал он [3, с. 15].

Став писателем, Гладков преображает свои воспоми­нания о детстве в яркие художественные произведения.

Ф. В. Гладков – один из зачинателей советской лите­ратуры.

Будучи уже автором широко известных советским чи­тателям романов «Цемент» и «Энергия» Гладкой приез­жал в августе 1935 года на родину, побывал в Саратове. Вот что рассказал об этой поездке сам писатель: «Заня­тый литературной, организаторской и политической рабо­той, я долгое время не имел возможности посетить свой родной Петровский район.

Сейчас главная цель моей поездки – это собрать необходимый дополнительный материал для большой авто­биографической повести, над которой я работаю уже не­сколько лет.

Думаю в этой повести показать пути и перепутья, быт и нравы старой деревни, в которой протекало мое детст­во. Попутно займусь сбором волжского фольклорного ма­териала – народных песен, пословиц, сказаний» [8].

Ф. В. Гладков увидел огромные преобразования в го­роде и крае, происшедшие за годы первых пятилеток. «Даже при беглом взгляде на Саратов, – заявил писа­тель, – сразу бросается в глаза размах городского строи­тельства: много асфальта, зелени, новых зданий».

30 августа 1935 года Ф. В. Гладков во Дворце труда (ул. Сакко и Ванцетти, 55, угол Братиславской) встретил­ся с работниками печати и местными писателями, при­звав их полнее вникать в жизнь народа, ярче отображать в своих произведениях действительность. «Саратов – сердце богатого колхозного края, – говорил Ф. В. Гладков, – растущий индустриальный город. Волга – изуми­тельная река с вековой историей и новыми людьми...» [8].

Побывал Ф. В. Гладков и в Петровске, где выступил на районной учительской конференции. Здесь, в Петров­ске, до последних дней жил дядя писателя – Тит Фомич, прототип Тита в «Повести о детстве».

В послевоенные годы Ф. В. Гладков с нестареющим мастерством запечатлел картины старой России в книгах автобиографического цикла: «Повесть о детстве», «Воль­ница», «Лихая година» и «Мятежная юность».

В «Повести о детстве» ярко и полно использован мест­ный материал, всесторонне показан быт крестьян Сара­товской губернии 90-х годов прошлого века.

Другая часть трилогии, повесть «Вольница», начинает­ся живописной картиной, изображающей Саратов 90-х го­дов. «С высокой пологой горы я увидел внизу, в широкой лощине, сказочный мир – множество белых домов с зеле­ными и красными крышами, церкви, с высокими коло­кольнями, прямые улицы в садах, а дальше – необъят­ный, сверкающий простор. Это был Саратов и Волга» [6, с. 7].

Повесть «Вольница» удостоена Государственной пре­мии СССР.

Вместе с бригадой московских писателей Ф. В. Глад­ков посетил Саратов накануне Великой Отечественной войны.

Имя писателя-земляка присвоено Петровской средней школе-интернату.

13. Федор Иванович Панферов (1896–1960), известный русский прозаик [10, с. 134-137; 16, с. 263-280; 34, с. 42].

В большом селе Павловке Хвалынского уезда Сара­товской губернии (теперь Ульяновской области) в кре­стьянской семье родился 20 сентября (2 октября) 1896 года виднейший советский, писатель, лауреат Госу­дарственной премии СССР Федор Иванович Панферов. Ф. И. Панферов принадлежит к тому поколению совет­ских писателей, чей талант вызван к жизни Октябрьской революцией и расцвел в годы становления нашего социа­листического государства.

Семья Панферовых вечно жила в нужде и в поисках куска хлеба кочевала по городам России. С девятилетне­го возраста будущий писатель начинает помогать взрос­лым, работает сначала подпаском, затем мальчиком в ма­газине, и, наконец, приказчиком у Вольского купца Кра­шенинникова. Ему не пришлось учиться в начальной шко­ле. И только огромная любознательность и способности позволили Панферову самостоятельно, без учителей, овладеть грамотой, а несколько позже, преодолев множе­ство трудностей, подготовиться и сдать вступительные эк­замены в Вольскую учительскую семинарию, которую он и окончил. (В настоящее время здесь помещается управление образования и учебный информационно-методический центр – Революционная ул., 44).

Обо всем этом уже в поздние годы Ф. И. Панферов красочно рассказал на страницах повести «Родное прош­лое».

После Октябрьской революции Панферов состоял в отряде Красной гвардии, принимал активное участие в работе Чрезвычайной комиссии, был редактором вольской уездной газеты, ответственным секретарем Вольского уездного комитета большевистской партии.

Более десяти лет прожил Панферов в Вольске, кото­рый называл «городом своей юности». Здесь 20 марта 1918 года он вступил в партию, здесь написал свой пер­вый рассказ «Перед расстрелом», опубликовав его в 1918 году в саратовском журнале «Горнило» (№ 5). Это был рассказ о революционерах, томящихся в тюрьме и ждущих расстрела. Вольский период занимает важное место в биографии писателя. Он во многом определил судьбу художника, навсегда сроднил его с сельской те­мой.

Целый год Панферов прожил в селе Сукино у предсе­дателя сельсовета Ивана Игнатьевича Сысуева, «разъез­жал отсюда по соседним и даже по отдаленным селам и деревням Вольского уезда, – вспоминает он. – Высту­пал на митингах, организовывал сбор хлеба для государ­ства. Одновременно вел дневник и, наконец, написал не­большую первую повесть, назвав ее так: «Сысуевская республика» [18, с. 154].

Повесть была опубликована в 1919 году в саратов­ском журнале «Коммунистический путь» под псевдони­мом Марк Солнцев.

Свои наблюдения над жизнью приволжской деревни первых лет революции Ф. И. Панферов использовал в очерках, а также в пьесах «Пахом» (1921), «Дети земли» (1922), «Мужики» (1924). «Я эти села – Лопуховку, Агаревку, Баландиху, Спасское, Ераклу – знаю «сызмальства», – пишет Панферов. – В течение всех лет революции я наблюдал их не просто, как «проезжий ба­рин», а принимал горячее участие и в организации совет­ской власти, и в землеустройстве, и в хлебозаготов­ках...» [19, с. 545].

Мечтая стать писателем, Панферов в поисках мате­риала с попутным возчиком поехал в большое приволж­ское село Широкий Буерак. «Широкий Буерак является отправной площадкой, где я в бурном потоке жизни на­толкнулся на основную крестьянскую тему», – вспоми­нал впоследствии Панферов [22, с. 272].

Крестьяне Широкого Буерака жили трудно. На 1 200 хозяйств приходилось всего 300 десятин надельной зем­ли. В 1925 году в селе было образовано первое товари­щество по совместной обработке земли – ТОЗ. Оно на­зывалось «Сеятель», во главе его встал Иван Кузьмич Собонев, по уличной фамилии Огнев. Под этой фамилией он и выведен в романе «Бруски». В ту пору, когда Огнев вместе с другом своим Пановым создавал коммуну, широкобуеракцы выделили коммунарам участок земля у околицы села, на месте, которое до сих пор так и назы­вается «Бруски».

Писатель тянулся к учебе. «В 1924 году я поступил в Саратовский университет, – пишет он, – на факультет общественных наук (ФОН), который окончить не уда­лось: меня всё больше и больше захватывала литератур­ная работа. Мои очерки печатались в саратовской и Воль­ской газетах» [17, с. 5]. Жил он в это время на улице Челюскин­цев, на квартире у пенсионерки Пелагеи Семеновны Ша­поваловой, которой в последующие годы помогал мате­риально.

В конце того же 1924 года Панферова приглашают в Москву на работу в редакцию «Крестьянской газеты». А в следующем году о широкобуеракской артели Ф. И. Панферов написал маленькую заметку в «Правду». За­тем, прочитав в газете, что издательство «Московский рабочий» объявляет литературный конкурс на темы из крестьянской жизни, он пишет «Огневцы» – о героях ар­тели – и получает премию. Об истории создания этого рассказа Панферов поведал 29 марта 1930 года в докла­де «Как я работал и работаю над романом «Бруски».

«Премия за рассказ вдохновила меня, – отмечает пи­сатель, – я начал расширять «Огневцев» и вскоре, ис­пользуя свои жизненные наблюдения, написал под тем же названием повесть и отнес ее в Огиз, литературным отделом которого тогда руководил Дмитрий Фурма­нов» [18, с. 192-193]. Но, прочитав рукопись и похвалив автора, Фурма­нов посоветовал значительно расширить тему и написать роман.

Так, в 1928 году появилась первая книга «Брусков» – романа о социалистической переделке поволжской дерев­ни, имевшая шумный успех. В этом романе Ф. И. Панфе­ров описал родные ему села и деревни бывшего Вольско­го уезда: Широкий Буерак, Алгай, Илим-город, Никольское, Полдомасово, Колояр, Царевщину. Из этих сел взя­ты и герои «Брусков».

«Бруски» вошли в золотой фонд советской литерату­ры, они стали любимой книгой миллионов читателей. Вы­писанные талантливой рукой писателя судьбы героев ро­мана до сих пор волнуют сердца наших современников.

В 30-е годы Панферов часто наезжал в родные края, собирал здесь материал для новых произведений. Так, в апреле–мае 1935 года он встречался с рабочими и сту­дентами университета, с писателями и журналистами, в Вольском кинотеатре имени Урицкого – с рабочими це­ментных заводов, а в Базарном Карабулаке – с колхоз­никами. Спустя три года – в октябре 1938 года – он снова приезжал в Вольск, побывал на ряде заводов. В педагогическом училище писатель сделал доклад на тему «Молодежь в литературе».

Перу Ф. И. Панферова принадлежат очерки «Люди Урала», «Зеленая брама», повесть «Своими глазами», ро­маны «Борьба за мир», «В стране поверженных», «Боль­шое искусство», пьеса «Когда мы красивы».

Шли годы, а интерес писателя к родному Поволжью не иссякал, связь с ним не прерывалась. В 1952 году о своих творческих планах Ф. И. Панферов писал: «Я в те­чение двадцати пяти лет изучаю способы и методы борь­бы с влиянием среднеазиатской пустыни на степи Поволжья, а в течение двух последних лет наезжаю в Ниж­нее Поволжье... Подолгу живу там, наблюдаю все, что делает народ для борьбы со злыми силами природы» [14].

В результате наблюдений и впечатлений, почерпну­тых в Нижнем Поволжье, писатель создал романы «Вол­га-матушка река» и «Раздумье». Замыкает этот список последняя книга автора – «Сказание о Поволжье» – очерки о социалистическом преобразовании городов и сел Среднего и Нижнего Поволжья в послевоенные годы, строительстве здесь крупнейших в мире гидроэлектро­станций, о новых людях.

Летом 1957 года Ф. И. Панферов посетил город Балаково, осматривал строительство Саратовского гидроузла, беседовал с руководителями и рабочими строительства. Вспоминая свое первое посещение Балакова еще до Ок­тябрьской революции, писатель отмечает: «Вот где была, жизнь, застывшая, точно чугун».

О бурном росте города, строительстве гидроэлектро­станции на Волге автор написал очерк «Еще один ги­гант». Это была последняя встреча писателя с любимой Волгой, с родным краем и его чудесными людьми.

Ф. И. Панферов вел активную общественную деятель­ность, избирался депутатом Верховного Совета СССР, членом правления Союза писателей СССР, три десятиле­тия был главным редактором журнала «Октябрь».

Имя виднейшего советского писателя присвоено Воль­скому педагогическому училищу (ул. Водопьянова, 140). Здесь открыт мемориальный музей писателя.

14. Лев Абрамович Кассиль (1905–1970), знаменитый детский писатель [16, с. 263-287].

Лев Абрамович Кассиль родился в семье врача 27 июня (10 июля) 1905 года в слободе Покровской (ны­не Энгельс) на Кобзаревской (Коммунистической) ули­це, в доме Пономаренко (номер дома не установлен). В 1914–1918 годах семья жила на Базарной площади (ныне пл. Ленина), а с 1918 года – на Аткарской ули­це, 42. «...Дом № 42 на Аткарской улице считаю самым для меня родным в Энгельсе», – писал Л. Кассиль авто­ру этих строк. В родном, городе он учился в гимназии (в наше время общетехнический факультет Саратовско­го политехнического института, пл. Свободы, 17).

В конце 1921 года Л. А. Кассиль переселился в Сара­тов, учился здесь в трудовой школе 2-й ступени в здании бывшей 1-й мужской гимназии (ул. Некрасова, 17) и па­раллельно – в Художественно-практическом институте при Радищевском художественном музее.

Осенью 1923 года Л. А. Кассиль переехал в Москву, где поступил на физико-математический факультет уни­верситета. Через год началась его литературная деятель­ность. Свой первый рассказ Кассиль опубликовал в 1925 году в газете «Новости радио». Очерки и корреспон­денции молодого журналиста печатались в «Известиях», в саратовской и покровской периодике.

Вскоре Лев Кассиль задумал написать автобиографическую книгу. Ему хотелось рассказать в ней о том, «как рухнула старая школа, как мы сами выучили все, что нам не хотели объяснить в классе». Автор назвал свою книгу «Кондуит» – так в гимназии, где он учился, назывался зловещий штрафной журнал, в который заносились все провинности гимназистов.

В 1931 году Кассиль написал новую повесть «Швамбрания» – о выдуманной стране, в которую он играл со своим младшим братишкой.

Этими повестями Л. А. Кассиль заслужил среди советских читателей и особенно детей большую извест­ность. Они написаны полностью на местном материале, названия Покровска и Саратова встречаются в них до­вольно часто.

Детский задорный смех и, вместе с тем, сожаление об ушедшем беззаботном времени мы слышим в строках: За работу пора нам! Не зевать по сторонам! Сказка – прах, сказка – пыль! Лучше сказки будет Быль! Жизнь взаправду хороша..., которыми заканчивается его знаменитая дилогия.

Перу Л. А. Кассиля принадлежат многие повести и романы: «Вратарь Республики», «Черемыш, брат героя», «Дорогие мои мальчишки», «Улица младшего сына» (совместно с М. Поляновским), «Великое противостоя­ние», «Ход Белой Королевы», «Чаша гладиатора», «Будь­те готовы, Ваше высочество!», ряд рассказов. Он – лау­реат Государственной премии СССР, член-корреспондент Академии педагогических наук СССР.

Отвечая на вопрос о связи своих произведений с мест­ным материалом, Л. Кассиль сообщает: «Саратов тех времен описан у меня в романе «Вратарь Республики», в главах, где повествуется об отрочестве и юности Анто­на Кандидова и Жени Карасика». В рассказе «Есть на Волге утес...» под именем Заволжанска автор снова вы­вел родной город.

Писатель несколько раз приезжал в Саратов и Эн­гельс. Летом 1950 года, например, в Энгельсском Дворце пионеров он встречался со своими юными читателями, рассказал о том, как создает новую повесть «Ранний вос­ход», прочитал новеллу «Становой хребет».

Поздравляя саратовскую детвору с новым 1967 годом, Кассиль писал: «Я сейчас, признаться, опять и опять ду­маю о родных мне волжских берегах, о тех краях, где вы живете, растете, учитесь, где и я когда-то бегал мальчиш­кой». Автору очень хотелось «перейти через Волгу по но­вому мосту», побывать на берегах красавицы реки. За­канчивая свое письмо, он с гордостью говорит: «Много мне приходится ездить по белу свету, но, поверьте, где бы я ни был, всегда меня тянет на Волгу, в саратовские края». В декабре 1968 года в письме к автору этих строк он снова пишет: «Тянет меня на Волгу постоянно и неот­вратимо. Особенно весной».

Свидетельством непрерывавшихся связей писателя с родными краями останется последняя, написанная в со­авторстве с М. Поляновским повесть «Дядя Володя и Горка».

15. Константин Александрович Федин (1892–1977), знаменитый русский прозаик, романист [16, с. 263-287].

«Родина моя Саратов. Детство – окружные деревень­ки Евсеевка, Синенькие, Увек, Поливановка, Курдюм и Разбойщина. Заброшенные сады, рыбачьи дощаники, буксиры, крепкий анис», – вспоминает выдающийся со­ветский писатель К. А. Федин [27, с. 27]. Саратовцам особенно близко и дорого его творчество. Где бы он ни был, он ни­когда не забывал тот уголок родной земли, где родился, где впервые узнал, как прекрасен мир, откуда вышел в большую жизнь. Его романы «Города и годы», «Братья», «Похищение Европы», «Санаторий «Арктур», романтиче­ская трилогия «Первые радости», «Необыкновенное ле­то», «Костер» принадлежат к числу лучших произведений советской литературы.

Константин Александрович Федин родился 12 (24) февраля 1892 года. «Житейская моя судьба прочно свя­зана с Саратовом, – писал К. Федин, – с его топографией, – каких только широт и долгот горо­да не перевидал я на своем веку» [16, с. 269].

Тесную связь с родными местами писатель подчерки­вает неоднократно. В автобиографии, написанной в 1949 году, он замечает: «Сейчас я как будто ярче преж­него вспоминаю свою родительскую семью то в одной, то в другой крошечной квартирке и детские впечатления от Волги с ее неповоротливыми пароходами, бесконечны­ми вереницами плотов, просмоленными рыбачьими дощаниками и окрестными фруктовыми садами деревень, от­сюда пошли мои первые представления о русской зем­ле...» [30, с. 3].

Семилетним мальчиком Федин поступил учиться в Сретенское начальное училище (ныне детский сад № 88, ул. Чернышевского, 154). «Я здесь учился два года, узнал первую грамоту. Это было в 1899–1901 гг.» Точно и под­робно описана эта школа в рассказе «Встреча с прош­лым».

С 1901 по 1904 год Федины жили в доме Загрекова на Ильинской улице (ныне Чапаевская ул., 51, во дворе). Затем переехали на Малую Казачью (теперь ул. Яблоч­кова). С весны 1905 по 1908 год семья Фединых проживала в небольшом двухэтажном деревянном доме № 13 по Смурскому переулку. Дом этот сохранился до наших дней. В 1913 году Федины переселились на Цыганскую улицу, в дом, выстроенный отцом (ныне ул. Кутякова, 56). Сюда писатель приезжал и после революции – в 1919, 1922, 1923, 1928 годах. «Это был последний дом в Саратове, последняя квартира нашей семьи».

Писательский путь К. А. Федина начался в разгар гражданской войны. В 1919 году в Сызрани он дебюти­ровал на страницах местного журнала «Отклики» рас­сказом, «Счастье». А через год в Петрограде вышло от­дельное издание его произведений – брошюра под на­званием «Светает».

Большой архив, хранящийся ныне у племянника писа­теля журналиста Г. В. Рассохина, свидетельствует о боль­ших связях Федина с родным городом. Волга и Саратов дали писателю обильный материал для многих произве­дений. Память его прочно хранит многие факты и собы­тия из жизни города. Приступая к работе над одним из романов, он сообщал в 1937 году мужу своей сестры Н. П. Солонину: «...В романе, который я собираюсь пи­сать, две части будут посвящены Саратову, хотя, быть может и зашифрованному. Но кое в чем город будет «портретен» [21].

Впервые писатель изобразил Саратов в одном из сво­их ранних произведений – романе «Братья». Он нарисо­вал события первой русской революции, черносотенный погром в октябре 1905 года, Смурский переулок, расстрел рабочего митинга на Институтской площади 16 декабря 1906 года. Роман писатель закончил в феврале–марте 1928 года в Саратове, в доме отца, когда Федин приез­жал сюда к сестре Александре Александровне, которой этот роман и посвящен.

В одном из писем к литературоведу профессору П. А. Бугаенко К. А. Федин указывал, что герой его ро­мана «Братья» Никита Карев смотрел на страшные собы­тия, разыгравшиеся в октябре 1905 года на улицах Са­ратова, его, фединскими, глазами из верхнего окна дома № 13 в Смурском переулке, когда погромщики зверски избивали поляка на углу Нижней улицы (теперь ул. За­рубина).

На материале из жизни купеческого Саратова Федин написал повесть «Старик», которая была высоко оцене­на М. Горьким. «В раннем детстве моем иногда слышал я разговоры о старике, – писал Федин в предисловии к повести, – и из небытия, из совершенной пустоты, из какого-то темного, зияющего «ничто» возникло настоя­щее... Саратов – моя родина. Задолго до моего рожде­ния город начал расти, уходить в сторону от того места, где когда-то закладывалась его судьба. Но старые стены все еще сохранились, улицы носили прежние названия, и вдруг, с неожиданной ясностью, почти до испуга осязае­мо, я прикасался к прошлому» [29, с. 593].

Писатель использовал в «Старике» историю Корнило­ва дома, рассказанную еще Н. Г. Чернышевским (особ­няк находится на углу пр. Ленина и ул. Чернышевско­го, 17).

Спустя 11 лет, в 1939 году, К. А. Федин приехал в Са­ратов снова. Встреча с городом его растрогала. Он по­бывал во многих местах, где протекало его детство, где все было так зримо знакомо и в то же время все было в далеком прошлом. Вот как взволнованно он описал по­сещение школы, в которой учился: «Я зашел во двор, обернувшись, я увидел большие старинные окна школь­ного коридора, необыкновенные по форме – полуоваль­ные с частым переплетом рам, в виде трапеций. Мне за­хотелось посмотреть коридор, и, когда я открыл дверь, даже воздух показался мне ничуть не изменившимся с давних пор моего детства» [28, с. 19].

Это – отрывок из его рассказа «Встреча с прошлым». Он опубликован после Великой Отечественной войны в небольшом сборнике К. А. Федина под символическим названием «Давно и недавно». В сборник вошли также рассказы «Сазаны» и «Гармонь», целиком выросшие из саратовских впечатлений. «Два города стоят на том мес­те, где был один. Когда-то безмолвное пространство бах­чей, струйчато уплывавшее в даль Волги и заслоненное с запада горами в садах и рощах, исчезло. Заводы, ули­цы, дороги, опять заводы, и опять улицы» [28, с. 19].

Во многих произведениях К. А. Федина использо­ван саратовский материал. Раскрывая его повести и романы, читатель встречается то со старым, купеческим, то с новым, революционным и социалистическим, Сара­товом.

В послевоенные годы К. А. Федин неоднократно при­езжает в родной город, внимательно, любовно следит за его ростом. И всякий раз его «влекут к себе старые, род­ные закоулки».

С наибольшей полнотой саратовский материал вошел в романы Федина «Первые радости», «Необыкновенное лето». Здесь выведены и ночлежный дом Мешкова, стоя­щий неподалеку от волжского берега (на нынешней ул. Лермонтова, 41), и крутые волжские взвозы, и кри­кливые Пеший и Верхний базары, и грязный Гостиный двор, и многие другие саратовские места.

В романах описаны события, жизнь и быт людей на­шего города в 1910 и 1919 годах. Детство и юность глав­ного героя трилогии Кирилла Извекова проходят в Са­ратове, здесь формируется его мировоззрение. Описывая различные места города и области, К. А. Федин не эпизо­дически вставляет их в ткань повествования, а дает «развернуто и целеустремленно». Действие в первых двух ро­манах трилогии переносится в «Липки», Городской театр (теперь это реконструированный театр оперы и балета имени Чернышевского), Народную аудиторию (ныне ки­нотеатр «Ударник»), на Ильинскую площадь (теперь пл. Фрунзе), в консерваторию, Радищевский музей, на Театральную площадь (ныне пл. Революции), в универ­ситет, Затон, на вокзал, Кумысную поляну, Зеленый ост­ров, Соколовую гору, а также в Ртищево (ртищевский вокзал с его огромным буфетом), Увек, Хвалынск, Аткарск. В отличие от ранних произведений писатель изо­бражает теперь не только купеческий Саратов, но и го­род рабочих, город, где бурлит революционная жизнь. Местный материал стал важнейшим средством для рас­крытия идейной сущности произведений.

Первое издание романа «Необыкновенное лето» вы­шло на родине писателя – в Саратове. «Первые радос­ти» и «Необыкновенное лето» удостоены Государствен­ной премии СССР.

В один из приездов в марте 1949 года писатель на встрече со студентами и научными работниками универ­ситета, состоявшейся в III корпусе СГУ (ул. Универси­тетская, 40), прочел отрывки из романа «Необыкновен­ное лето», над которым он тогда работал, рассказал о творческой истории трилогии.

С 29 августа по 2 октября 1959 года К. А. Федин вновь в Саратове, на этот раз по приглашению Государствен­ного университета имени Н. Г. Чернышевского, который отмечал свой 50-летний юбилей. «Город моего детства изменился неузнаваемо, – говорил писатель. – В сущ­ности, вырос целый сонм новых городов, красивых и благоустроенных. Осматривая Саратов, я невольно вспоми­наю прошлое» [9].

В этот приезд большую часть времени К. А. Федин прожил на даче в Октябрьском ущелье, усиленно рабо­тая над главами последнего романа «Костер». «В родном городе легче дышится, лучше работается», – не раз говорил писатель.

В последний свой приезд на родину в октябре 1966 го­да Федин работал над последующими главами романа «Костер». Писатель побывал на площадях и улицах го­рода, полюбовался Дворцом культуры профсоюзов, Двор­цом спорта, спортивным комбинатом «Юность», новым гигантским мостом через Волгу. В IV корпусе универси­тета (Радищевская ул., 41) он встретился со студентами и преподавателями СГУ, затем присутствовал и выступил на расширенном заседании редколлегии журнала «Вол­га».

Выступая 8 октября перед коллективом Научной биб­лиотеки СГУ, Федин сказал: «Мне очень приятно побы­вать снова в Саратове, очень близком и родном по мно­гим воспоминаниям. Я бродил по Саратову и видел та­кие знакомые Соколовые горы, и вместе с тем выглядят они по-новому, так как там добывают нефть. Я ищу зна­комый мне с детства облик улиц, домов, площадей и на­хожу обновленные красивые улицы с высокими домами, похорошевшие площади и набережную» [12].

Связи писателя с родным городом не прерывались и в последующие годы. В одном из своих писем на имя ди­ректора Научной библиотеки В. А. Артисевич он 4 октяб­ря 1967 года писал: «Буду в Саратове, явлюсь к Вам на новоселье. И так как рядом будет цирк, – сходим вместе в цирк, я в молодые годы (да и в немолодые) любил цирк» [12].

Саратовцы восторженно встречали каждое новое про­изведение писателя-земляка, писали ему теплые письма. Исполком городского Совета депутатов трудящихся при­своил К. А. Федину первому звание Почётного гражда­нина города Саратова.

К. А. Федин был одним из руководителей советской литературы. На протяжении последнего десятилетия он избирался председателем правления Союза писателей СССР. Наш земляк был действительным членом Акаде­мии наук СССР, депутатом Верховного Совета СССР. За выдающиеся заслуги в деле развития советской литературы К. А. Федину было присвоено звание Героя Социалис­тического Труда. Государственный Совет ГДР наградил его золотым орденом «Звезда дружбы народов».

К. А. Федин умер 15 июля 1977 года.

В память о выдающемся писателе-земляке его имя присвоено Саратовскому педагогическому институту и улице (бывш. Валовой); на домах, где он жил и учился, будут установлены мемориальные доски. Возбуждено ходатайство о сооружении в городе памятника писателю. Принято также решение о создании в Саратове лите­ратурно-мемориального музея К. А. Федина.

16. Михаил Николаевич Алексеев, известный прозаик [6, с. 64-66; 16, с. 263-287].

Саратовская земля дала силу известному прозаику Михаилу Николаевичу Алексееву. Он родился 22 апреля 1918 года в селе Монастырском Баландинского (ныне Калининского) района.

М. Н. Алексеев принадлежит к поколению писателей, вступившему в советскую литературу уже после Великой Отечественной войны. Первые его произведения посвя­щены Советской Армией.

В 13 лет лишившись родителей, умерших от голода, Алексеев начинает свою трудовую жизнь. На родине будущий писатель окончил семилетку, затем Аткарское педагогическое училище (теперь в этом здании находится школа-интернат, ул. Чапаева, 42).

В годы Отечественной войны Алексеев становится профессиональным журналистом. Его очерки, рассказы, стихи появляются на страницах армейских и фронтовых газет. Демобилизовавшись из армии, он посвящает себя трудному, но любимому писательскому делу. Возвраща­ясь к замыслу, возникшему у него еще в дни Сталинградской битвы, М. Н. Алексеев пишет роман «Солдаты». За­тем появляются повести «Дивизионка» и «Наследники».

Писатель – частый гость родного села. Начиная с 1955 года он почти ежегодно приезжает сюда, живет среди односельчан, собирает материал для своих произведений о жизни колхозной деревни. «Останавливаюсь, как правило, у двоюродного брата, Звонарева Алексея Мак­симовича», – пишет он. В районном Доме культуры писатель не однажды встречался со своими юными читате­лями. «Я вообще считаю, – говорит Алексеев, – что у любого писателя, помимо огромной земли, которую мы называем Родиной, должен быть на этой земле какой-то уголок, особенно дорогой ему и близкий. Для меня таким уголком и является село Монастырское, где я родился» [1].

Писатель хорошо знает народную жизнь, умеет ярко и правдиво рассказать о ней.

В 1961 году вышел в свет большой роман М. Н. Алексеева «Вишневый омут», названный так по омуту на реч­ке Баланде возле села Монастырского, имеющему необычный цвет воды. В основу романа положены впечатления о жизни родного села. За это произведение писателю первому присуждена Государственная премия РСФСР имени А. М. Горького.

Регулярные поездки на родину дали Алексееву богатый материал не только для романа, но и для интересных, проблемных очерков о жизни современного крестьянства.

В 1964 году опубликована повесть «Хлеб – имя существительное». «Мне хотелось показать не просто деревню, – пишет Алексеев, – а деревню в лицах, иными словами – дать портрет современной деревни Нижнего Поволжья». Будучи в мае того же года в Монастырском, Алексеев рассказал односельчанам о работе над этой книгой. «Однажды, – сказал он, – ехал я из Саратова домой, в свою деревню, и оказался в одном вагоне с зем­ляком Петром Борисовичем Коротиным – мужчиной грамотным и очень умным. Он уже 30 лет живет в горо­де, но любую возможность использует, чтобы побывать в родном селе. – К земле тянет, – сказал Петр Борисо­вич, – видно, еще живет во мне хлеборобская душа. Хлеб! – воскликнул мой земляк. – Что может быть важ­нее хлеба? Хлеб – имя существительное, поскольку мы существуем, пока едим хлеб насущный, а все осталь­ное – прилагательное.

Для меня название повести было готово» [1].

В той же беседе писатель еще раз подчеркнул: «Основной источник, который питает мое творчество, – это родное село. И герои новой повести – мои земляки». И действительно, в образе Зули из новеллы «Почтмей­стер» выведен сельский почтальон Николай Алексеевич Боков, в «вечном депутате» Акимушке Акимове – бес­сменный депутат сельского Совета – кузнец Алексей Иванович Климов. Школьный товарищ писателя Егор Григорьевич Гришин явился прообразом Егорушки Гри­шина из новеллы «Единство противоположностей». Здесь же выведен и еще один односельчанин – Василий Ми­хайлович Иванов. По книге поставлен фильм «Журавушка».

М. Н. Алексеев также автор «Повести о друзьях-непоседах», повести «Карюха».

В 1967 году М. Н. Алексеев избран депутатом Вер­ховного Совета РСФСР от Аткарского избирательного округа. Он – член президиума Верховного Совета РСФСР, секретарь правления Союза писателей респуб­лики, главный редактор журнала «Москва».

В феврале 1968 года М. Н. Алексеев в Калининском Доме культуры встречался с жителями города – своими избирателями, поделился с ними своими дальнейшими творческими замыслами. «Сейчас работаю над большим романом «Ивушка неплакучая» о судьбе русской совет­ской женщины, – писал Алексеев в апреле 1969 года. – Действие его, как и в «Вишневом омуте», «Хлебе», «Карюхе», будет развиваться в родных для меня краях на Саратовщине» [16, с. 283-284]. Это повествование о судьбах жителей послевоенной приволжской деревни, ее проблемах. Приезжал писатель в Монастырское, в Сара­тов и в июле того же 1968 года, когда на Волге под пред­седательством Л. С. Соболева работал выездной пленум правления Союза писателей РСФСР. В последующие го­ды М. Н. Алексеев также бывал в родных местах.

В мае 1978 года общественность Саратова отметила 60-летие со дня рождения писателя.

За большие заслуги в развитии советской литературы и в связи с 60-летием со дня рождения М. Н. Алексееву присвоено звание Героя Социалистического Труда.

17. Это, конечно же, далеко не полный список писателей, родившихся, живших или бывших проездом в Саратове и в Саратовской области. Так, в Саратове родились прозаики: М. А. Воронов, В. Ф. Бабушкин, С. Н. Голубов, А. А. Бек, поэт П. В. Орешин и многие другие.

18. В саратовских городах и селах – В. И. Дмитриева, Л. И. Гумилевский, А. И. Пришелец-Ходаков, С. С. Норовчатов.

19. С саратовским краем судьба связала также таких писателей, как И. И. Лажечников, Т. Г. Шевченко, А. Н. Островский, В. Г. Короленко, Я. П. Полонский, А. М. Горький, К. И. Чуковский, Демьян Бедный и многие, многие другие.

Какая же магическая, загадочная сила собрала их в нашем крае?

Возможно – это магия Волги, Поволжья, столицей которого по праву считается Саратов...

Использованные источники:

1. Алексеев М. Только в деревне // «Коммунист» (Саратов). – 21 нояб. – 1965. – № 275.

2. Белова М.П. Творчество Александра Яковлева. – Саратов: Изд-во СГУ, 1967. – С. 23.

3. Гладков Ф.В. Рассказы. – Изд. 2-е. – М.: «Никитинские субботники», 1929. – С. 15.

4. Гладков Ф. Собр. соч. – Т. 7. – М.: Гослитиздат, 1959. – С. 7.

5. Журавлев А. Наш земляк // «Социалистическое земледелие» (г. Пугачев). – 23 февр. – 1951. – № 23.

6. Игнатьев В.Н., Лебединский М.И. Город Аткарск. – Саратов: Приволж. кн. изд-во, 1981. – С. 64–66.

7. Из неопубликованных дневников Д. Фурманова // «Огонек». – 1941. – № 8 (731). – С. 16.

8. Коммунист. – 21 авг. – 1935. – № 192.

9. Коммунист. – 27 сент. – 1959. – № 228.

10. Кутырев П.Г., Чулков А.Г. Город Вольск. – Саратов: Приволж. кн. изд-во, 1985. – (Города Сарат. обл.). – С. 134–137.

11. Ленин В.И. Полн. собр. соч. – Т. 20. – С. 175.

12. Ленинский путь (СГУ). – 25 февр. – 1972. – № 6.

13. Лермонтов М. Ю. Сочинения в 6-ти томах. – М.-Л.: Изд-во АН СССР. – Т. 6, 1957. – С. 792.

14. Литературная газета. – 5 янв. – 1952. – № 3.

15. М. Горький и советская печать. – Кн. 2. – М.: «Наука», 1965. – С. 21.

16. Малинин Г.А. Памятники и памятные места Саратовской области. [Изд. 3-е, испр. и доп.]. – Саратов: Приволж. кн. изд-во, 1979. – С. 323–324.

17. Панферов Ф.И. Краткая автобиография. Роман «Бруски». – Кн. 1. – М.: Гослитиздат, 1950. – С. 5.

18. Панферов Ф. Родное прошлое. – М.: «Советский писатель», 1957. – С. 154.

19. Панферов Ф. Собр. соч. – Т. 1. – М.: Гослитиздат, 1958. – С. 545.

20. Радищев А.Н. Полн. собр. соч. – Т. 2. – М., 1907. – С. 471.

21. Рассохин Г. Письма К.А. Федина в Саратов // «Коммунист». – 16 сент. – 1977. – № 216.

22. Русские писатели в Саратовском Поволжье. – Саратов: Приволж. кн. изд-во, 1964. – С. 212.

23. Саратовские известия. – 30 янв. – 1927. – № 24.

24. Саратовские известия. 2 февр. – 1927. – № 26.

25. Сушицкий В. Саратов в беллетристике. – Саратов: ГИЗ, 1934. – С. 113.

26. Толстой А.Н. Полн. собр. соч. – Т. 1. – М.: Гослитиздат, 1951. – С. 79.

27. Федин К. Автобиография // Литературные записки. – 1922. – № 3. – С. 27.

28. Федин К. Давно и недавно. – М.: «Огонек», 1947. – С. 19.

29. Федин К. Избранные произведения. – М., 1947. – С. 593.

30. Федин К. Первые радости. – М.: Гослитиздат, 1950. – С. 3.

31. Фурманов Дм. Чапаев. Очерки // «Огонек». – 1923. – № 16. – С. 11.

32. Хлестов Н.И. Памятные годы. «Маяковский в воспоминаниях родных и близких». – М.: «Московский рабочий», 1968. – С. 94, 97.

33. Чернышевский Н.Г. Полн. собр. соч. – Т. ХІІ. – М.: Госполитиздат, 1949. – С. 134–135.

34. Чулков А.Г., Михайлов А.А., Кузьмичев В.Б. Земли роднее нет… Записки краеведов. – Саратов: Издательство «Слово», 1996. – С. 22–25.

Код для цитирования: Скопировать