VII Международная студенческая научная конференция Студенческий научный форум - 2015

Теории модернизации, появившиеся в социальных науках в 1950-х годах, были призваны описать переход от обществ менее развитых (традиционных, «развивающихся») к обществам более развитым («современным»). Процесс модернизации воспринимался как линейное движение к прогрессу, к построению современного общества, под которым имплицитно подразумевались западные страны. Модернизация в экономической сфере предполагала снижение роли аграрного сектора, индустриализацию, утверждение капитализма, формирование национального рынка, интеграцию в мировую хозяйственную систему. В политической сфере модернизация означала строительство национального государства, массовое политическое участие, создание сложной, рациональной, способной выполнять множество функций системы государственного управления, распределение политических постов на основе личных заслуг, создание равной для всех правовой системы. Изменения в социальной сфере касались повышения качества жизни, урбанизацию, изменение системы занятости [1, P. 283–322].

Теории модернизации исходят из наличия «эшелонов модернизации». К первому эшелону обычно относят страны Западной Европы, Северной Америки, Австралию, в них модернизация проходила органично, основные процессы шли «снизу»[2, С.190–211]. Движущими силами модернизации, модернизаторской элитой были буржуазия, городские средние слои, массовые движения. В странах второго эшелона, к которым причисляются Россия, Япония, Турция, некоторые страны Восточной Европы, Латинской Америки основным источником модернизации был ответ элиты на «вызов Запада»; влияние Запада стимулировало модернизацию и капиталистическое развитие. Локомотивом модернизации в этом случае было государство, которое насильственно внедряло заимствованные инновации среди своих подданных. Суть процесса модернизации в этом эшелоне – индустриализация, организация масс для индустриализации, создание индустриальной культуры [3, С.59]. К странам третьего эшелона относят остальные страны, включая большинство стран Азии и Африки, часть стран Латинской Америки, в которых модернизация начиналась через систему колониализма; в них еще не успели сложиться предпосылки капитализма.

Для описания процессов модернизации во втором эшелоне, когда страны, пытаясь преодолеть свою отсталость от ведущих государств Западной Европы, стремятся сделать рывок в своем развитии, используется концепция «догоняющей модернизации». В первую очередь догоняющая модернизация понималась как форсированная модернизация хозяйства, стратегическая роль в которой отводилась государству [4, С.9]. К началу 1990-х годов «маятник» концепций модернизации отклонился далеко вправо и на смену парадигме государства – «локомотива» устойчивого развития пришла неолиберальная идеология рынка – всеобщего регулятора экономических и политических процессов.

Концепция модернизации вызвала серьезную критику. Возражения вызывали такие моменты как однолинейность развития, примитивность дихотомии «традиционность – современность», декларируемый детерминизм, вера в универсальность и прогрессивность западных ценностей, оптимизм относительно будущего развития. В наиболее полном виде были сформулированы в теориях отсталости и зависимости.

Теории зависимости были созданы, чтобы описать процессы, происходившие в странах третьего мира, особенно в тех, которые недавно вышли из колониального состояния. Во главе угла этих моделей стоят экономические факторы. Сторонники этих теорий делят мировую хозяйственную систему на две группы стран: экономический центр (развитые страны) и периферию (развивающиеся страны) [5, P.10 –24]. Страны центра осуществляют экономическую экспансию на периферии, рассматривая ее как рынок сбыта готовых товаров и источник сырья. Утверждается, что такой взаимообмен выгоден в первую очередь развитым странам, так как национальная промышленность отсталых стран не способна конкурировать с продвинутой экономикой стран центра. Более того, поскольку развивающиеся страны нуждаются в хоть каких-то источниках дохода, они вынуждены продавать свои ресурсы на условиях, диктуемых странами центра. Агентами экспансии из центра на периферию выступают ТНК, являясь своего рода миссионерами мирового капитализма.

Процесс модернизации в России предстает как протяженный и растянутый. На протяжении 18-20 веков основным агентом модернизации выступало государство. Доминирующая роль государства приводила к тому, что модернизация насаждалась «сверху» и, как правило, не встречала ответных импульсов «снизу».

Последней волной российской модернизации являются преобразования конца XX века, начавшиеся после крушения системы государственного социализма. Этот процесс также попал под определение «догоняющей» модернизации. Исследователи, говоря об этом последнем модернизационном рывке, основной целью модернизации ставят модернизацию экономики. Под модернизацией понимается как «модернизация российской промышленности, … переход к 5-ому экономическому укладу и постиндустриальному обществу» [6, С.24].

Встает та же проблема о путях и основных агентах модернизации. В начале 2000-х гг. российские ученые писали о двух путях модернизации, подразумевая, что успешная модернизация может происходить только снизу. Первый путь – это модернизация сверху, понимаемая как усиленное воздействие государственной власти на достижение путей модернизации. Второй путь – это модернизация снизу, с опорой на частную инициативу и энергию каждого [7]. Процветание развитых в экономическом отношении стран основано на свободной открытой экономике. Это подразумевает, что локомотивом реформ должен стать частный капитал.

Оба эти подхода предлагают свое видение на роль крупных корпораций в модернизации. Упор на модернизацию снизу рассматривает крупные корпорации через понятия «частный капитал», «частная инициатива». Концепция модернизации «сверху» предполагает ограниченность возможностей крупных корпораций в процессе модернизации из-за того, что они не способны выполнять многие функции, которые должно выполнять государство. Утверждается, что корпорации скорее нацелены не на экономический рост, а на свое обогащение. Поэтому корпорации несут скорее вред, чем пользу, так как конкурируют с государством за ресурсы, привилегии, статус. Можно соотнести эти точки зрения с уже выработанными теориями. «Модернизация снизу» оценивает корпорации, основываясь на базовых положениях теории модернизации, «модернизация сверху» – на положениях из теории зависимости.

Теории групп интересов рассматривают как экономические интересы (носителями которых являются крупные корпорации) влияют на политический процесс, в каких институциональных формах это взаимодействие происходит, как меняется политическая система под воздействием взаимного влияния бизнеса и государства. При переходе на региональный уровень взаимодействия между крупными корпорациями и властными элитами можно выделить несколько вариантов взаимоотношений. Это «патронаж», «партнерство», «подавление», «приватизация власти». Модель «патронажа» предполагает контроль и покровительство местной власти над экономическими агентами в регионе [8, С.196]. Модель «партнерства» характерна для тех регионов, где экономические и политические элиты смогли наладить между собой диалог. Модель «подавления» наблюдается в регионах с ограниченным экономическим потенциалом, полностью зависящих от федеральных трансфертов. Власть там не способна консолидировать вокруг себя остальные сегменты элит и склонна рассматривать рост частного капитала как угрозу для своего положения. Модель «приватизации власти» появилась в тех регионах, где бизнес группы взяли власть в свои руки и установили контроль над ней [8, С.202]. Исключая модель «подавления» как препятствующую модернизации, мы можем разделить остальные подходы с точки зрения управления региональной модернизацией. В первую группу, где процессом руководит государство (т.е. региональные политические элиты), попадают регионы с моделью патронажа и сотрудничества. Во вторую группу, где модернизацией руководит частный бизнес, входят регионы с моделью приватизацией власти. Мы не считаем, что «приватизация власти» означает что-то откровенно негативное. Скорее, можно говорить о наличии конкуренции между частным капиталом и государством за руководство процессом модернизации. В тех регионах, где у корпораций позиции объективно сильнее, бизнесу удается «встать у руля». Однако вопрос в том, насколько приход во власть бизнеса оказывается результативным с точки зрения модернизационных результатов, пока в России остается открытым.

На данный момент, учитывая структуру российской экономики, ее сырьевую направленность, мы можем лишь констатировать, что сырьевые компании в меньшей степени могут содействовать региональной модернизации, чем это могли бы делать несырьевые корпорации. При этом под региональной модернизацией мы понимаем как движение региона к прогрессу, построения современного общества и конкурентной социально-экономической среды на уровне региона. Наиболее важными направлениями модернизации являются экономика, государственное управление и социальная сфера. Учитывая, что российский случай подходит под определение догоняющей модернизации, мы считаем приоритетной экономическую сферу. Результатом должно стать повышение основных экономических показателей региона и сдвиги в области структурной перестройки региональной экономики, которые невозможны без модернизации в управлении.

Изменения в области управления – это реорганизация региональной администрации, привнесение элементов корпоративного управления, повышение уровня публичности принятия решений, децентрализация властных структур, проведение реформ местного самоуправления.

Для решения этих и других задач, поставленных в концепции долгосрочного социально-экономического развития России до 2020 г., на первый план в комплексном развитии территорий выходит государственно-частное партнёрство. В условиях бюджетных ограничений особое значение приобретает механизм государственно-частного партнерства (ГЧП), который должен обеспечить финансирование капиталоемких долгосрочных проектов с привлечением внебюджетных источников. При этом ГЧП обязательно должно рассматривается не только как инвестиционный механизм, но и как эффективная модель управления экономикой, которая, с одной стороны, позволяет сократить и оптимизировать расходы бюджета, с другой – повысить качество исполнения проекта и предоставляемых впоследствии на его базе общественных услуг.

На сегодняшний день можно констатировать высокую заинтересованность и власти, и бизнеса в реализации совместных проектов ГЧП и развитии соответствующей нормативно-правовой базы. Основа законодательства в сфере ГЧП в целом сформирована. Вместе с тем, действующее законодательство не содержит определения термина «государственно-частное партнерство», а также специальных положений, целенаправленно регулирующих тот или иной аспект реализации проектов ГЧП. Не определены приоритетные отрасли и сферы применения ГЧП, в которых допустимо заключение договоров долгосрочного характера между органами власти и бизнес-структурами. Кроме этого, федеральное законодательство, относящееся к сфере ГЧП, не адаптировано под проекты регионального и муниципального уровней. Между тем, именно в регионах, где наиболее высока потребность в модернизации и создании инфраструктуры, должен быть сформирован массовый рынок инфраструктурных проектов.

Проведенное нами исследование показало, что в настоящее время в российских регионах использование инструментов государственно-частного партнерства крайне ограничено. На сегодняшний день лишь в нескольких субъектах РФ приняты законы о ГЧП. При этом даже принятые законы зачастую носят декларативный характер, не предусматривают многих инструментов, действительно интересных частным инвесторам, имеют в целом невысокий уровень проработки, что создает правовую неопределенность в толковании некоторых положений и приводит к противоречиям с федеральным законодательством.

Предложение проектов в области транспорта, жилищно-коммунального хозяйства, инфраструктуры туризма, других отраслей городского хозяйства на сегодняшний день ограничено как в количественном, так и в качественном отношении. Принципиальная проблема заключается в практическом отсутствии у органов государственного и муниципального управления финансовых возможностей для подготовки проектов ГЧП и организации тендеров, хотя в рамках действующего законодательства они несут ответственность за развитие рынка проектного предложения.

Следующая проблема заключается в том, что государственно-частное партнерство в России базируется на использовании модели бюджетного финансирования, ставит массовое развитие инфраструктурных проектов в зависимость от возможностей бюджета: возникает риск, что в какой-то момент времени у государства не окажется необходимых средств на дальнейшее развитие проекта.

Проблемный момент, связанный с активизацией инфраструктурного строительства в регионах, связан с законодательными условиями по суммам финансирования проектов. Например, «Внешэкономбанк» может финансировать проекты с общим объемом капиталовложений не менее 2 млрд. рублей. Для большинства малых и средних населенных пунктов не требуется таких масштабных проектов, но потребность в развитии инфраструктуры, тем не менее, остается.

Помимо финансовых проблем существуют высокие административные барьеры, связанные с решением вопросов землепользования, подведения инженерных сетей, получения разрешительной документации. Развитие проектов, ориентирующихся на частные инвестиции, требует существенного повышения качества кадров государственно-муниципального управления в сфере ГЧП. Сейчас квалифицированные кадры в данной сфере в регионах практически отсутствуют. Также региональный бизнес часто не владеет информацией о возможностях участия в проектах ГЧП.

Серьезным прорывом в Северо-Кавказском федеральном округе является выделение из Государственного бюджета РФ только в 2014 году 700 млрд рублей для реализации порядка 50 крупных проектов с привлечением частного капитала.

К реализации инфраструктурных проектов в Северо-Кавказвком федеральном округе привлечены крупнейшие российские компании и инфраструктурные монополии – «Газпром», РАО «РЖД», Федеральная сетевая компания и другие. И каждая из них в рамках своей инвестиционной программы будет строить объекты на Северном Кавказе. Например, в сфере энергетики компания «Русгидро» уже в 2011 году завершит строительство ГЭС «Кашхатау» в Кабардино-Балкарии. В планах 2015 года – запустить на полную мощность Зеленчукскую ГЭС в Карачаево-Черкесии и Зарамагскую ГЭС в Северной Осетии, достроить ГЭС в Дагестане. Силами сетевых компаний будут проложены или реконструированы 5,5 тыс. км электросетей. Всё это – задел под будущий экономический рост, под создание на Кавказе новых предприятий и модернизацию социально-экономических систем Северного Кавказа.

Вместе с тем, в регионах, в которых в которых в кризис возникли бюджетные ограничения для развития, сегодня существует понимание необходимости использования возможностей ГЧП, растет спрос на информацию, связанную с подготовкой и реализацией инвестиционных проектов. Сегодня федеральная, региональная, муниципальная власть и частный бизнес должны объединить усилия для поиска наиболее эффективных и приемлемых для всех сторон способов реализации инфраструктурных проектов в формате ГЧП. По нашему мнению, механизм модернизации региональной экономики на основе ГЧП должен включать:

– принятие законов и правовых актов, регулирующих деятельность партнеров в рамках ГЧП,

– разработку эффективных финансовых механизмов и государственных гарантий по рискам, стимулирующих активность частных инвесторов,

– снижение уровня принятия решений по реализации проектов,

– систему повышения квалификации и подготовки кадров государственного и муниципального управления в сфере ГЧП.

Списоклитературы

1. Huntington S. The Change to Change: Modernization, Development and Politics. // Comparative Politics. – 1991. – № 3. Vol. 3.

2. Дунаева Ю. Модернизация в России: основные теоретические подходы (обзор литературы). // Политическая наука – 2009. –№2.

3. Федотова В. Модернизация «другой» Европы. М., 2007.

4. Володин А. Современные теории модернизации: кризисы парадигмы. //Политическая наука.– 2012. – № 2.

5. Cardoso F. The Consumption of Dependency Theory in the United States. // Latin American Research Review. – 1977. – №3. – Vol. 12.

6. Нещадин А., Малютин М. Модернизация по-российски. // Власть.– 2012. – №12.

7. Модернизация российской экономики. Т.1. Под ред. Е.Г.Ясина. М., 2002.

8. Перегудов С., Лапина Н., Семененко И. Группы интересов и российское государство. М., 1999.

9. Щербак А.Н., Буланин Н.Д. Роль крупных корпораций в региональной модернизации // Межрегиональные исследования в общественных науках. Материалы международной конференции. М., 2013.

Код для цитирования: Скопировать